Американские меридианы
Шрифт:
Он протянул руку сначала Таис, потом Анжелике, и помог им покинуть свои места. Микио, первым покинувший салон, уже вернулся. Лицо его выглядело озабоченным.
– Дэн, там куча репортёров!
Даниэль и Эмилио обменялись взглядами.
– Может быть, они не к нам? – с надеждой спросил Микио итальянец. – В соседнем салоне летел арабский шейх – может быть, это его встречают?
– Арабский шейх?! – задохнулась от изумления и восторга Таис. – А я и не знала об этом!
– Нет, Даниэль, - вслед за Микио в салоне появился Кристиан, - шейха они уже осадили. Теперь ждут нас.
– Что ж, - сдался Даниэль, - придётся встретить их. Мы сейчас спустимся. – Он повернулся к девушкам и, по очереди взглянув на каждую, сказал строгим и торжественным голосом. – Таис, Анжелика, это ваша первая встреча с прессой. Вы – олицетворение нашей компании, помните об этом. Пусть с лиц ваших не сходят улыбки, но говорить много пока не следует. Отвечайте на вопросы коротко и просто. Вряд ли они будут сложными. Расслабьтесь, - заметив напряжённые лица девушек, улыбнулся он.
Встреча с прессой. Анжелика почувствовала себя кинозвездой, когда появилась на трапе в сопровождении Даниэля и Курта. У Таис были те же ощущения. До этого ей приходилось выступать во второразрядных ресторанчиках, но девушка верила, что когда-нибудь её голос услышат миллионы людей, и она станет знаменитой. Эта первая встреча с прессой была для неё своеобразным испытанием. Подумаешь – репортёры! Сколько их ещё будет в её жизни! Повторяя это про себя, Таис чувствовала, как дрожат её колени.
Словно сигнал к старту, раздался первый щелчок фотоаппарата, и потом оказалось, что вырваться из этого круга диктофонов и лупоглазых объективов почти невозможно.
– Мистер Демигод, правда ли, что для Вашей русской спутницы было сделано небольшое исключение, благодаря которому она всё-таки смогла участвовать в этом круизе?
– Да, существовала небольшая заминка, но это была чистая формальность, не отразившаяся на нашем решении принять Анжелику в свою компанию.
– Мистер Демигод, как отнеслась к идее кругосветного путешествия Ваша сестра?
– Я думаю, если бы не концерты, запланированные в Европе, она присоединилась бы к нам. К тому же она записывает свой юбилейный альбом.
– Даниэль, твоя сестра – певица? – вырвалось у Анжелики и она тут же пожалела об этом. Лицо Эмилио исказилось, словно от страданий, но было уже поздно – репортёры переключились на девушек.
– Анжелика, Вы, видимо, ещё плохо знаете своих спутников?
– Как вам известно, мы путешествуем – я думаю, этого времени хватит, чтобы узнать своих компаньонов, - нашлась что ответить Анжелика. Во рту у неё пересохло от волнения, и она сделала вывод, что общение с прессой доставляет мало удовольствия.
Зато Таис отвечала на вопросы, как будто только и занималась этим всю жизнь. Эмилио отметил про себя уверенность и раскованность девушки, и подумал было, что всё проходит гладко, как вдруг один журналист взял на прицел Кристиана:
– Господин Манель, что сказала Ваша бывшая жена, узнав о Вашем предстоящем участии в круизе?
Ничто не кололо Кристиана больнее, чем слово «бывшая». Эмилио поспешил ему на помощь.
– Мистер Демигод собирает в понедельник пресс-конференцию, на которой вы сможете получить более подробные ответы на интересующие вас вопросы, - громко объявил он, - не сегодня!
– Скажите, мистер Ферерри, что толкнуло Вас согласиться на это безумное, полное опасностей путешествие?
Анжелика поразилась неугомонности журналистов. Но для Эмилио их атаки были делом привычным.
– Как вы уже сказали, эти самые опасности и – пусть будет по-вашему – безумие, стали тем, ради чего я был готов сопровождать Даниэля и оказывать ему всяческую помощь. Я надеюсь, вы все слышали моё заявление о пресс-конференции, поэтому, господа, спасибо за тёплую встречу и до свидания!
У него великолепно получилось усмирить эту напористую толпу. Репортёры уступили место нескольким высоким, хорошо сложенным парням с лицами, какие могли принадлежать только телохранителям, и Курт подтвердил догадки Анжелики.
– Они всегда будут сопровождать нас? – спросила она.
– Только на встречах с прессой, телевидением и большой массой народа. Правда, сейчас они здесь, скорее, для того, чтобы произвести впечатление на вас, - Курт указал глазами на Даниэля. Тот о чём-то спорил с Эмилио и не замечал взглядов, направленных в его сторону.
– Что ты им сказал? – упрекнул он друга. – Какая ещё пресс-конференция? Я же ничего не планировал!
– Прости, Дэн, но я должен был помочь Кристиану избавиться от назойливых журналистов. Он ещё слишком чувствителен к их вопросам. Тебе легче выпутаться из этой ситуации, чем ему. Не сердись на меня.
Даниэль немного остыл. Кристиан был одним из его лучших друзей, и он так же остро переживал его боль, как если бы от него самого ушёл близкий человек.
– Я говорил с Элизабет перед отъездом, - продолжал Эмилио, - она просила беречь его и не расстраивать. Ах, Дэн! – с горечью воскликнул он. – Как глупо всё вышло! Они так любят друг друга – и не могут быть вместе!
– Хорошо, забудем, - примирительно сказал Даниэль, - мне следовало предвидеть это.
У выхода из аэропорта их ждали шесть машин – ярко-красная «Ферарри тестаросса», «бьюик ривьера» цвета крепкого кофе с молоком, и четыре серебристых «лотуса», предназначенные для эскорта. Через несколько минут роскошные машины уже мчали их по направлению – куда? Анжелика не знала. Подставляя лёгкому осеннему ветерку разгорячённое лицо, она представляла себе, что там будет чудесно и уютно. Она мечтала о том, чтобы забраться в мягкую удобную кровать и выспаться вволю: они прилетели в Нью-Йорк поздно вечером, а в Москве сейчас было раннее утро. В такие часы спалось особенно сладко, и даже дрёма во время полёта не могла заменить полноценного отдыха. Анжелика посмотрела на остальных спутников. Они все были заняты созерцанием окрестностей, пролетавших за окнами автомобиля, и, наверное, тоже о чём-то думали. В эту минуту они были особенно близки девушке – как путники, попавшие в одну вьюгу. Это могло быть что угодно: вьюга, буря, тайфун, ураган – но только не безбрежной гладью океана представлялось им предстоящее кругосветное путешествие. Теперь их всех связывала одна нить.
Глава 6. «Статуя на перекрёстке»
Высоко под потолком монотонно гудел огромный вентилятор. Сквозь приспущенные шторы едва пробивался утренний свет, играя бликами на развесистых ветвях традесканций и широких лапах цветущей бегонии. Часы на стене пробили шесть раз. Лёгкая москитная сетка на хулахупе шевельнулась, из-под неё показались стройные загорелые ноги, которые тут же прикрыли шёлковые пижамные брюки.