Американские партизаны
Шрифт:
33. НЕ ВОССТАНИЕ ЛИ ЭТО?
Когда экипаж проехал и часовые вернулись на свои места, у сержанта, однако, вдруг появилось сомнение, заставившее его встревожиться. Да, карета явно принадлежала дону Игнацио Вальверде, это были его лошади, на кучере его ливрея. Но люди в экипаже ему были незнакомы, как и Хосе, который, считаясь запасным кучером, никогда не возил своих господ во дворец или туда, где сержант мог его видеть.
Сидевшего на козлах верзилу он вообще видел впервые, а один из находящихся в карете вызвал у него какие-то смутные воспоминания.
— Тысяча
– Да ведь это мой бывший начальник, капитан Руперто Ривас! Я только на днях слышал, что он стал сальтеадором и посажен в тюрьму! Что все это значит? Экипаж, между тем, солидно отъехав сажен на пятьдесят от ворот, вдруг понесся с неожиданной для такого блестящего выезда скоростью, и сержант увидел, что сидящий на козлах великан осыпает лошадей ударами кнута. С чего бы это? Это более чем странно!
В то время, как сержант предавался этим размышлениям, он услыхал пушечные выстрелы. Один раздался в крепости, другой — у Чапультепекского военного училища. Но это еще не все. Вдруг начался колокольный звон. Сначала зазвонили в соборе, затем в Аккордаде, в монастыре Сан-Франциско и других церквах. Бум! — снова пушечный выстрел из крепости. Бум! — отвечает ему выстрел из Чапультепека. Это условные сигналы, которыми обмениваться оба форта. Что бы это могло значить?
Этот вопрос занимал не одного сержанта, но и всех солдат, сержанта даже менее других, так как ему уже довелось быть свидетелем нескольких революций и множества восстаний.
— Меня не удивит, если дело дошло до восстания, — спокойно сказал он. — Кто же может поднять восстание? — заметил один из солдат, взволнованный возможностью бунта.
Перебрали несколько имен известных военных, не зная, однако, на каком остановиться. Нет, здесь было что-то иное…
Все внимательно прислушивались, ожидая ружейных залпов. Большинству эти залпы пришлись бы по душе, не потому, что они ненавидели диктатора, напротив, они все симпатизировали Деревянной Ноге, но восстание дало бы им возможность принять участие в общем грабеже.
Сержант же продолжал размышлять о проехавшей карете, предполагая, что она причастна к происходящему. Уверенность подтверждалась присутствием в ней его бывшего капитана, явно куда-то спешившего. Может быть, он стремился в деревню Сан-Августин, где стояло несколько полков? Не примкнули ли они к революционной партии?
Сержант начинал сильно волноваться, терзаясь вопросом, к какой партии примкнуть. Оставаясь столько времени верным Санта-Ане и ничего этим не достигнув, чем рисковал он изменив? Может быть, этим путем он скорее достигнет столь желанных офицерских погон?
В то время, как он был занят этими честолюбивыми мыслями, снова раздались пушечные выстрелы. Ни сержант, ни солдаты не могли ничего понять. Это было точно предвестником бури — так думали они, по-прежнему ожидая ружейной перестрелки. Ожидание их, однако, не оправдалось, и только колокола продолжали звонить, точно весь город был охвачен пожаром.
Караул уже потерял всякое терпение, не надеясь более на восстание, когда послышался звук рожка.
Все бросились за своими ружьями, продолжая прислушиваться.
— Стой! — вскричал офицер громовым голосом, и весь эскадрон остановился как вкопанный. — Сержант, не видали ли вы экипаж, запряженный серыми лошадьми, с пятью седоками?
— В нем было только четверо, сеньор полковник.
— Четверо? А кучер в голубой с серебром ливрее был?
— Да, господин полковник.
— Это, конечно, тот самый экипаж. Как давно он проехал?
— Несколько минут назад. Еще пыль не улеглась.
— Вперед! — вскричал полковник.
Снова раздался сигнал, и гусары понеслись галопом, оставив сержанта и его команду в неописуемом удивлении. Один из часовых проговорил разочарованно:
— Нет, это не восстание.
34. ПОПЛАТИВШИЙСЯ КУЧЕР
— Сколько предусмотрительности! Сколько решительности! — восхищался Ривас, в то время как ландо катилось все быстрее и быстрее. — Удивительно! Да, что касается ловкости, то надо отдать справедливость женщинам, они поразительно ловки! Ах, моя храбрая Изабелла, она достойна быть женой военного! Надо, однако, признать, что половина заслуги принадлежит сеньорите Вальверде, а это уже относится к вам, дон Флоранс…
Керней не сомневался в этом, но он был слишком озабочен, чтобы поддерживать разговор. Обнаружив под сиденьем небольшую пилу, он старался распилить ею свою цепь. Молодой ирландец принялся за это, едва миновали ворота. Работа была не из легких, так как каждое звено было толщиной в палец.
Экипаж продолжал нестись на полной скорости, так как это было единственным спасением для Риваса и его спутников. Нужно было отъехать от города как можно дальше.
— Заметили вы, — сказал Ривас Кернею, — сержанта, отдававшего нам честь?
— Да, у него был такой вид, точно он отдавал честь самому диктатору. — Он узнал ливрею кучера.
— Вы думаете, он пропустил нас намеренно?
— Не знаю, хороша ли память у него, а я сразу же узнал в нем капрала, который когда-то служил в моем отряде. Но он такой флюгер, что ему доверять нельзя, он уже не раз менял свои убеждения.
— А, наконец-то!.. Они проснулись! — воскликнул Ривас, услыхав пушечные выстрелы и звон колокола. — Черт возьми! Дело принимает серьезный оборот. Но с парой таких лошадей, как наши, мы успеем спастись, если только…
— Что «только»? — спросил Керней, прочитав тревогу на лице Риваса.
— Если кавалерия отправится по нашим следам, то, конечно, догонит нас. Кучер, гони что есть духу!
Кони неслись как вихрь, поднимая целое облако пыли. Дорога вела в Сан-Анхель.
Вдруг Ривас заметил странное движение у форта, при этом лицо его стало еще мрачнее.
— Santo Dios! — вскричал он. — Случилось то, чего я опасался. Взгляните, сеньор!
Керней увидел множество людей, выбегавших из ворот укрепления. У них не было ни лошадей, ни оружия, но Ривас прекрасно знал, что они тотчас найдут и то, и другое. Он знал также, что это уланы, считающиеся прекрасными наездниками, и что им ничего не стоит догнать карету с беглецами.