Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX-XX столетий. Книга VII
Шрифт:
Судебные заседания под председательством Дэна Маккичина проходили очень динамично и остро. Обвинение и защита непримиримо спорили, сам судья довольно остро комментировал те или иные заявления сторон и всем своим поведением показывал, что процесс затянуть не позволит. Когда Гаскинс начал было рассказывать о своей новой жизни, той, что началась после последней отсидки, о рождении внучки, об открытии собственного бизнеса, судья довольно бесцеремонно его остановил и предложил не отвлекаться. Всем своим видом Маккичин демонстрировал, что не верит в болтовню Гаскинса о «похищении пистолета» и не позволит превратить судебный процесс в фарс.
Гаскинс направляется в суд
Через пару дней процесса почти ни у кого не оставалось сомнений в том, что Дэн Маккичин настроен на обвинительный приговор, что, в общем-то, было очевидно, принимая во внимание то количество жертв, которые были обнаружены в могилах под Проспектом, и общественный резонанс, обретённый расследованием. Кто-то должен был ответить за все эти убийства, и было очень мало шансов в пользу того, что красноречие сильно поможет Гаскинсу.
Тем не менее Дональд стоически играл роль доброго папочки и дедушки, помахивал рукой своей старшей дочери Шейле, присутствовавшей на процессе, и у всех на глазах целовал внучку, которую дочь подносила ему в минуты перерыва. Во время перекрёстного допроса Гаскинс весьма натурально изображал недоумение по поводу выдвинутых в его адрес обвинений, пожимал плечами, небрежно кивал в сторону Уолтера Нили, рекомендуя обвинителю обращаться за разъяснениями к нему. Свою роль Дональд отработал, так сказать, на «пять с плюсом», и в другой ситуации, возможно, выбранная им тактика принесла бы свои плоды.
Гаскинс во время суда весной 1976 года.
Но… не в данном случае. Слишком уж чудовищны были убийства, и слишком уж мрачна оказалась репутация Гаскинса. Он мог сколь угодно долго разглагольствовать о подлости Уолтера Нили, но всем было ясно, что последний не годится на роль убийцы ни в силу своего повседневного поведения, ни склада мышления. Нили был запуган, говорил лишнее и невпопад, и всем было ясно, что человек он не очень умный. Трудно было поверить в то, чтобы такой сельский увалень сумел незаметно выманить в уединённые места и перестрелять там кучу народа, а затем ловко захоронил тела в лесу. И перед каждым убийством он ловко похищал пистолет у Гаскинса, а потом незаметно возвращал на место. Для кино такой фокус, может, и сгодился бы, но в реальной жизни человек вроде Уолтера Нили никогда бы не сумел на протяжении нескольких лет обманывать матёрого уголовника вроде Дональда Гаскинса.
И поэтому когда 28 мая 1976 г. подошло время вынесения вердикта присяжными заседателями, всё было более или менее очевидно: виновными признали всех троих подсудимых. Джеймса Джуди сочли виновным в убийстве своей жены и её любовника, благо тот сам признал свою вину, Уолтера Нили посчитали виновным в убийстве 8 человек, но достойным снисхождения (так как он помогал органам правопорядка в раскрытии этих преступлений), а Дональда Гаскинса признали виновным в тех же самых убийствах, но без снисхождения. Судья без лишних проволочек приговорил Джеймса Джуди и Уолтера Нили к пожизненному заключению, а Гаскинса — к смертной казни.
И сенсационный процесс на этом закончился. Всего-то четыре дня — и никакого шоу…
Нельзя не отдать Дональду Гаскинсу должного — приговор к смертной казни 28 мая 1976 г. он воспринял с завидным хладнокровием.
Дело было плохо, ибо в Южной Каролине, хотя и действовал мораторий на исполнение смертных казней, мощное лобби в местном парламенте добивалось его отмены, и значительная часть населения поддерживала эту меру. Смертная казнь могла быть восстановлена в любой момент, и в этом случае Дональд Гаскинс оказывался с прямым билетом на «горячий стул»…
Дональду было о чём задуматься. Умирать в ближайшие годы как-то не хотелось (хотя, может, и следовало освободить от себя этот грешный мир), а потому Гаскинс начал торг. В принципе, ему было с чего начать — следствие очень многие моменты его преступной деятельности «вынесло за скобки», никак не объяснив. Понятно, что органы охраны правопорядка были заинтересованы в том, чтобы получить необходимые разъяснения по интересовавшим
После продолжительных переговоров адвокатов Гаскинса с представителями Министерства юстиции штата была достигнута следующая договорённость: Дональд признаётся в убийстве 7 человек и рассказывает о деталях преступлений, в обмен на это должна последовать отмена приговора суда первой инстанции к смертной казни и вынесен новый приговор, предусматривающий один или несколько пожизненных сроков заключения. Одним из условий сделки явилось согласие Гаскинса на допрос с использованием «сыворотки правды», то есть под воздействием наркотического препарата, тормозящего работу коры головного мозга и снижающего степень контроля и осознаваемости поведенческих реакций (это напрямую влияло на управляемость вербальной сферой.). Гаскинс прошёл допрос под воздействием препарата, который якобы должен был «развязать ему язык» и побудить сказать «всю правду», и сотрудники прокуратуры остались довольны полученным результатом. Однако, бросая ретроспективный взгляд на подлинный преступный путь Гаскинса, о котором сейчас известно много больше, чем в 1976 г., можно не сомневаться, что допрос оказался совершенно неэффективен — преступник сказал только то, что хотел сказать, и не сделал ни одного опасного для себя признания. Данное обстоятельство наводит на мысль, что Гаскинс полностью контролировал себя во время допроса, а значит, эта процедура не достигла поставленной цели.
Итак, с семью признаваемыми убийствами Дональд, точнее, адвокаты, действовавшие от его имени, подали кассационную жалобу в Верховный суд штата Южная Каролина, добиваясь отмены судебного решения от 28 мая 1976 г. в силу вновь открывшихся обстоятельств. Дело рассматривалось в ноябре 1976 г. и, строго говоря, суд носил формальный характер, так как все его аспекты были урегулированы досудебным соглашением.
Гаскинс признал себя виновным в убийстве Дэнниса Беллэми и Джонни Найта, заявив, что расправился с обоими за то, что те обворовали его мясной магазин. Точных свидетельств того, что хищение действительно состоялось, не имеется — в разное время сам Гаскинс говорил об этом по-разному: то молодые люди только планировали обворовать, но у них ничего не вышло, то им всё же удалось проникнуть в лавку и похитить деньги… В контексте судебного разбирательства это даже было и не очень важно — важным было то, что Гаскинс фактически подтвердил тот самый рассказ Уолтера Нили, который прежде категорически не признавал и даже высмеивал. При этом Дональд сознался в том, что на самом деле обратился к Уолтеру за помощью при транспортировке трупов, поскольку в одиночку не мог управиться с крупным и тяжёлым телом Дэнниса Беллэми. Таким образом, хотя Уолтер Нили не совершал убийства обоих молодых людей, он всё равно оставался виновен в недонесении о совершении тяжкого преступления и в том, что активно участвовал в сокрытии его следов.
Затем Гаскинс признал свою вину в убийстве Дорин Демпси и её 20-месячной дочки Робин Мишель. Это была, пожалуй, самая отвратительная часть его признаний. Гаскинс рассказал о том, что Дорин дружила с его женой и не испытывала в отношении него никаких подозрений; Дональд держался с нею по-отечески внимательно и доброжелательно. Эта-то доброжелательность и погубила молодую женщину. Когда Гаскинс предложил помочь ей с переездом, Дорин согласилась, не раздумывая, ведь поездка в автомашине Дональда позволяла ей сэкономить на билетах междугороднего автобуса. Отвезя Дорин и её дочку подальше от Чарлстона в лес, Гаскинс потребовал, чтобы женщина совершила с ним половой акт. Демпси, видимо, опасаясь за судьбу дочери, согласилась, и половой акт произошёл безо всякого физического насилия. Гаскинс не испытал того удовольствия, на которое рассчитывал, и убил Дорин, перерезав ей горло. Вид умиравшей женщины разбудил неутолённую до конца похоть, и Гаскинс без долгих колебаний совершил анальное изнасилование Робин Мишель. Стремясь усилить то впечатление, которое произвёл на судей Верховного Суда этот рассказ, Гаскинс особо подчеркнул, что всегда любил насиловать малолеток, но половой акт с 20-месячной малышкой «был лучшим сексом в его жизни». Думается, что говоря это, Гаскинс наслаждался своей безнаказанностью — ведь решение суда было предопределено досудебной договорённостью, и никто не мог отменить её, если обвиняемый выполнял свои обязательства. А рассказ об изнасиловании как раз и являлся выполнением условий сделки. Отвечая на вопрос, как именно была убита Робин Мишель, преступник ответил, что задушил её.