Американский демон
Шрифт:
— Помочь тебе украсть мою работу? Нет. — Он откинулся на спинку стула, глубже устраиваясь в его удобном, усыпанном опилками кресле. — Но твои усилия, несомненно, будут забавными. Ты не сможешь открыть десятигранник. Слишком большое расстояние между свечой «Все» и соединительными нитями.
— Задница, — сказал Дженкс, и я убрала волосы с плеча, чтобы выманить его из-за стола.
— Тогда ты не будешь возражать, если я попробую, — сказала я, беря магнитный мел.
— Каков твой план, Рейч? — спросил Дженкс, приземлившись мне на плечо, приглушенно ругаясь, когда поскользнулась на скользком шелке из пыльцы пикси.
— Играть на ощупь, —
— Мое проклятие, — собственнически сказал Ходин, кисло глядя на Дженкса, который теперь находился в четырех дюймах от его уха. Затем он добавил мягче: — Двойная пентаграмма? — Он подвинулся, то ли чтобы подойти ближе к столу, то ли подальше от Дженкса. — Как ты предлагаешь получить десятиконечную звезду из пятигранного пятиугольника?
— Вот так, — сказал я, рисуя пятиугольник с обычными расходящимися линиями от центра, затем добавила пять дополнительных линий, проходящих через средние точки стен. Я прикинула, как далеко мне нужно зайти для предложенных звездных точек, и глаза Ходина расширились от интереса. — Какие слова ты использовал, чтобы открыть его? — Я размышляла вслух, затем просветлела. — Obscurum per obscuris, — сказала я, усиливая свою хватку на лей-линии и позволяя ей заполнить глиф.
Я не ставила никаких свечей, поэтому не знала, чего ожидать, но с трепетом почувствовала, как во мне появилась капля энергии, и на столе появилась идеальная пятиконечная пентаграмма, линии которой были более заметны, чем что-либо еще, так как не было пепла свечи, чтобы придать им материальность.
— Хорошо… — нерешительно сказал Ходин, пристально глядя на линии. — Но здесь все еще только пять точек.
Я прикусила губу, затем потянулась за кедровой веточкой, все еще держащей полдюжины темных от мороза листьев.
— Ее просто нужно сдвинуть на несколько градусов, — сказала я, протягивая руку.
— Рейчел! — крикнул Ходин, когда я пробила глиф. Крылья Дженкса предупреждающе застучали, но затем его глаза расширились, когда я подтолкнула линии… не там, и они сдвинулись, точки, установленные на отдельно стоящих линиях, как колесо рулетки, щелкнувшее, чтобы остановиться. Позади осталось призрачное изображение первоначального места размещения. У меня была моя десятиконечная звезда.
— По-моему, похоже на десятиконечную звезду, — самодовольно сказал Дженкс, когда Ходин двинулся вперед.
— Запечатай ее, — сказал Ходин, и я отступила, колокольчики на поясе зазвенели. — Назови то, что ты сделала, и зарегистрируй это в коллективе, чтобы могла сделать это снова! — воскликнул он. — Латынь. Свяжи движение с именем. Сделай это, Рейчел. Я не могу. Я не вхожу в коллектив. Это нельзя забыть.
— О! — Я уставилась на то, что сделала, только сейчас осознав, насколько это было редко. — Эм, — сказала я, повернувшись. Каково было латинское слово для изменения? — Э, Wee-keh Wehr-sah. Evulgo, Рейчел Мариана Морган, — сказала я, и последние слова запечатлелись в коллективе.
— Vice versa — и наоборот? — Длинное лицо Ходина сморщилось. — Ты шутишь. Это уже почти не похоже на латынь.
— Вот почему я придерживалась оригинального произношения, — сказала я, смутившись. — Ut omnes unum sint, — сказала я, и, слегка напрягшись, десятиконечный глиф исчез, оставив только первоначальный пятиугольник. — Послушай, если тебе это не нравится, уходи. Я делаю здесь все, что в моих силах.
— Мммм. — Пальцы Ходина дернулись, как будто он искал мел. Он медленно вдохнул и выдохнул, его взгляд коснулся моего амулета бессонницы, затем опустился на увядающую растительность на моем шарфе и, наконец, на мои пальцы, все еще содержащих грязь из сада, теперь смешанную с мазком магнитного мела. — Я впечатлен, — наконец сказал он, и Дженкс чуть не поперхнулся, испуганно покраснев серебром. — Ты покажешь мне свои идеи, Рейчел?
Мой взгляд метнулся к Дженксу, и, увидев, как он пожал плечами, я кивнула. Это была просьба, и почему-то это было более тревожно, чем требование. Требовательный демон — с этим я знала, что делать.
С тем, который думал, что я умная… Это была совершенно новая игра. И я улыбнулась.
Глава 21
Ходин был уже близко. На самом деле, он был слишком близко, когда сел на диван рядом со мной, и я сдвинула колено, прежде чем он смог коснуться его своим. Нераскрытый пятиугольник с десятью расходящимися линиями ждал на шиферном столе, нетронутый в своем незамеченном состоянии. Слабый запах жженого янтаря защекотал мой нос, и я взглянула на Ходина, делающего пометки в блокноте Рей наполовину сломанной ручкой, которую Дженкс нашел в половицах. Он переоделся в мантию для создания чар, чтобы свести к минимуму загрязнение своей ауры, на этот раз золотую сверху, излучающую вниз до черного цвета со звездами по подолу и полосками Мебиуса на завязках. Колокольчиков не было, так что звенела только я.
Прошло уже несколько часов, и он начинал расстраиваться.
— Может, попробуем? — подсказал Ходин, со стуком откладывая свои заметки. — Изменение свечи для Всего с помощью соломинки для метлы вместо традиционного хлопка должно способствовать более плавному движению энергии. — Его тон был ученым, совсем не похожим на бахвальство Ала, и выражение его лица было серьезным, когда он опробовал еще одну из моих дурацких идей. — Obscurum per obscuris, — произнес он нараспев, и я почувствовала, как линия, к которой мы оба были подключены, провалилась, когда он щелкнул пальцами. — Wee-keh Wehr-sah.
Затаив дыхание, я уставилась на меловые линии, желая, чтобы что-нибудь произошло. Но ничего не произошло. Моя свеча для Всего стояла и горела точно такого цвета, какого можно было бы ожидать от свечи на день рождения.
— Черт бы побрал мою даму, — пробормотал Ходин, откидываясь на подушки. Его колено ударилось о мое, и я напряглась. Заметив это, он сел и сдвинулся на несколько дюймов. — Я думал, что твое добавление соломинки вместо хлопкового фитиля что-то изменило бы.
— Попробуй еще раз, — сказала я, задувая свечу и снимая ее с глифа.
— Я не нарисовал это неправильно, — пробормотал он. Щелкнув пальцами, он добавил: — Obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah.
Я снова почувствовала падение линии, и с тихим шипением нетронутого мела пятиугольник открылся и изогнулся, образовав идеальную десятиконечную звезду. Но без свечи это было все, что он делал.
— Вот оно! — с отвращением сказал Ходин, и рукав его мантии сдвинулся, когда он указал на нее. — Это должно быть как-то связано с кровью, а не со свечой. Поворот с двойной звездой не работает, когда речь идет о крови, и в этом весь смысл.