Американский демон

Харрисон Ким

— Может быть, это вне моего поля зрения, — сказала я, и Дженкс покачал головой, соскользнув с меня и зависнув рядом с Ходином. — Ты видишь? — спросила я Ходина, и он тоже покачал головой.

— Они горят черным, — сказал он, пугая меня. — Это не копоть. Это ущерб Баку. Сколько раз на тебя нападали?

— Два, — солгала я, и Дженкс захрустел крыльями. — Хорошо, три, — добавила я. Конечно, это было именно то, на что я надеялась, как проклятие подействует, но, увидев ущерб, отраженный в выражении моей души, нить страха обвилась вокруг моего сердца и

затянулась. — Но я больше не сплю, так что это не имеет значения. Я не собираюсь уходить в уединение. Ходин, помоги мне здесь. Я не могу прятаться в норе и ждать, когда засну и убью человека, которого люблю.

Ходин молчал, и я медленно опустилась, чтобы сесть напротив него, колокольчики на восхитительном халате, который он мне подарил, зазвенели. Я не умоляла его о помощи, это точно. Но если бы он ушел, я была бы сама по себе. Это было тогда, когда я обычно делала что-то глупое в своих попытках не потерпеть неудачу.

Губы Ходина дрогнули. Шелестя шелковым халатом, он встал, чтобы посмотреть на бильярдный стол.

— Нам нужно настроить их все сразу. Мой рабочий стол дома недостаточно велик. Но этот подходит.

Облегчение наполнило меня, но Дженкс поднялся на столбе сердитой красной пыльцы.

— Стоп, стоп, стоп. Охлади свой черновик, Домашний Кусочек. Мы уже сказали «нет».

— Я улажу это с Айви, — сказала я, вставая и следуя за Ходином через святилище, крошечные колокольчики на моем поясе звенели.

— Это старый шифер. — Ходин провел рукой по нетронутому войлоку. — Из еще более древнего озера. Лег еще до того, как я родился. Ты знаешь, какая это редкость?

— Вот почему ты не собираешься накладывать на него никаких проклятий. — Дженкс коснулся рукояти своего меча, когда завис перед Ходином, и демон поднял руку с войлока и повернулся ко мне.

— Нам нужно сравнить их все сразу, — сказал Ходин. — Я исправлю это, как только мы закончим.

— Мне это нужно, Дженкс, — сказала я, но думала о том, что бильярдный стол был небольшой платой за то, чтобы демоны подумали о привлечении Богини в свою магию. Не говоря уже о том, что это, возможно, удержит меня от убийства Трента.

— О, Динь любит утку. Айви убьет меня, — простонал Дженкс, бросаясь назад, когда Ходин произнес слово на латыни, и стол погрузился в мерцающий пузырь. Когда он очистился, бамперы исчезли, и остался серый стол с шестью отверстиями по углам и по длинным сторонам.

— Я не понимаю твоей скрытности, — сказал Ходин, с невероятной точностью рисуя шесть пятиугольников с одной стороны. — Для таких больших объемов сланца есть лучшее применение, чем играть на нем.

— Не стучи, пока не попробуешь, сказала я, подходя ближе. — Отец учил меня алгебре в нашем местном бильярдном зале. — Мои руки поползли вверх по животу. Конечно, я дважды скручивала проклятие без каких-либо мистических проявлений, но это было шесть сразу.

Ходин закончил и выпрямился.

— Когда-нибудь тебе придется познакомить меня с ним.

— Договорились. — Я вернулась к дивану за пузырьками с кровью, молча расставляя их в ряд на оголенном бильярдном столе.

— Тебе следует помазать свечи, чтобы свести к минимуму загрязнение моей ауры, — сказала я, подвинувшись, чтобы освободить место, когда Ходин вышел вперед. — Вот, — добавила я, кладя на стол горсть неиспользованных стилусов. — Ты, вероятно, можешь призвать их всех сразу.

— Я? — Рука Ходина дрогнула. — Я не собираюсь связываться с Богиней. Ты сделаешь это.

Крылья Дженкса затрепетали у моей шеи, отчего по мне пробежала дрожь.

— Ты хочешь, чтобы это сделала Рейчел? — запротестовал он. — И рисковать, что она привлечет маленьких помощников Богини? Что за плаксивый мешок с паучьими соплями.

— Я сделаю это. Они не могут меня видеть, — сказала я, укрепляя свою хватку на лей-линии. — Ta na shay, — сказала я, взяв первую свечу, которую он протянул мне. — Ta na shay, obscurum per obscuris.

Мое сердце бешено колотилось, когда я остановила проклятие на полпути, пока Ходин заканчивал смазывать остальные.

— Ta na shay, obscurum per obscuris, — снова сказала я на следующем символе, чувствуя, как моя хватка на линии усиливается. Слабое покалывание в пальцах заставило меня остановиться, но Дженкс сказал бы мне, если бы это были мистики, и я последовала за Ходином вдоль стола, ставя свечи, которые он помазал.

Готово, я выдохнула, думая, что это либо очень умно, либо будет очень больно.

— Wee-keh Wehr-sah, ta na shay! — сказала я, хлопая в ладоши и спотыкаясь при падении линии.

— Следи за этим! — воскликнул Ходин, поймав меня за локоть, и Дженкс слетел с моего плеча.

— Дженкс, двигайся, — сказала я, когда он завис передо мной, по-видимому, высматривая роящихся мистиков. — Я ничего не вижу.

— Сработало, — сказал Ходин, отпуская мой локоть. — Посмотри на это.

— Вау. — Позвякивая поясом, я махнула Дженксу, чтобы он убирался с дороги. Все шесть пятиугольников открылись и изогнулись. У всех были призрачные свечи, и у всех у них был один и тот же промежуток, у некоторых по две свечи, у некоторых по три. Обеспокоенная, я посмотрела мимо Ходина на свое собственное отражение, все еще светящееся на столе у дивана. Ходин сказал, что повреждение не было постоянным, но это было похоже на обнаружение скрытого рака, черного и уродливого.

— Интересно. — Ходин потрогал мел. — Давай посмотрим, как аура распространяется от людей, которые, как мы знаем, не были заражены баку.

Заражены? Ходин быстро набросал еще шесть пятиугольников на другой стороне стола, на этот раз используя кровь анонимных доноров, чтобы установить свечи, и свою собственную, чтобы зажечь их. Чувствуя себя неловко, я последовала за ним, начав проклятие заново. С каждым «Ta na shay, obscurum per obscuris» моя связь с линией становилась все глубже с помощью дикой, ненадежной магии. К тому времени, как я добралась до последнего, меня уже трясло. Дженкс взволнованно поднял вверх большой палец, и я на мгновение успокоилась.