Американский детектив
Шрифт:
— Возможно, — допустил тот и посмотрел на часы. — У нас есть еще немного времени. Попробуем разобраться. Предположим, я выдвину тезис, что большие города, в которых более миллиона жителей, такой же анахронизм, как динозавры. Что бы вы мне ответили?
Мэр надулся, но не ответил.
— Я это серьезно, — продолжал губернатор. — Что бы вы сказали при виде нескольких городов со стотысячным населением, в каждом из которых были бы все необходимые службы, вокруг которых располагались бы промышленные предприятия и склады, обеспечивающие рабочие места, но без этих ужасных трущоб,
— Неужели это говорите вы? — удивился мэр. — Вы, который постоянно упрекает меня в прожектерстве?
— Тут есть небольшая разница, — возразил губернатор. — Вы ждете манны небесной, чтобы ваш любимчик динозавр не издох с голоду. Я же ищу другую живность, которая позволит нам выжить. — Он сделал паузу и рассмеялся: — Это моя современная версия идеи Джефферсона о буколической цивилизации, которая пришла бы на смену джунглям переполненных городов, которые мы создали и в которых никто не может быть счастлив. — Он снова помолчал. — Разве что один Боб Рамсей.
Мэр тем временем что-то напряженно подсчитывал.
— Это значит раздробить территорию метрополии на сто тридцать одинаковых самостоятельных городов, каждый из которых пошел бы своим путем…
— И стоял бы на своих ногах так же крепко и уверенно, как корова на льду,— закончил за него губернатор и кивнул. — В борьбе за существование нет ничего дурного. Это придает ясную цель нашей политике.
— Я часто не понимаю, — сказал мэр, — когда вы говорите всерьез, а когда — ради красного словца. А сами вы понимаете?
Губернатор не возражал против подтрунивания над его слабостями, однако ответил:
— На этот раз я совершенно серьезен. Наш город непрерывно нищает, все новая беднота стягивается сюда, а ваша опора — солидные люди среднего класса — покидает его. Не за горами то время, когда у вас останутся только люди, которые живут в пентхаузах и ездят в лимузинах, и люди, живущие в трущобах и совершающие насилие на улицах и в метро. — Губернатор на миг умолк, но уже не улыбался. — Вы можете это отрицать?
Отрицать мэр не мог.
— Но в вашем изложении все абсолютно безнадежно, а это не так. Верните нам часть налогов, которые забирает штат и федеральное правительство, и…
— И, — подхватил губернатор, — вы позаботитесь о новом жилье для граждан с низкими доходами, о новых пособиях по безработице, о новых больницах для неимущих и новых школах для обитателей трущоб. И привлечете этим новых людей, которым все это необходимо. И все проблемы будут нарастать как снежный ком: вам понадобится больше полиции, чтобы охранять порядок, больше пожарных, больше судей и, неизбежно, еще больше жилья для лиц с низкими доходами, больше пособий по безработице, очередное больничное страхование для неимущих, новые школы в трущобах — и до бесконечности.— Он опять помолчал.— Вы уже перешагнули границу, за пределами которой уже невозможно контролировать ситуацию.
Мэр сконфуженно молчал.
— Я хочу сказать, — продолжал губернатор, — что наша новая с иголочки, ослепительно прекрасная Башня мира — совсем не символ прогресса,
Глава 8
Заместитель начальника пожарной охраны города Тимоти О'Рейли Браун, высокий, костлявый, жилистый мужчина с низкой температурой кипения, Ната не знал, но знал о безупречной репутации Бена Колдуэлла, а поскольку в городе не было человека, не знавшего о Башне мира, то Тим Браун в общих чертах понял, о чем речь. Однако уже скоро он сказал Нату:
— То, о чем вы мне рассказываете, — ваше внутреннее дело. У меня нет желания в это вмешиваться. Решайте все сами с Бертом Макгроу.
— Вам, разумеется, виднее, — ответил Нат, — но разве иногда не бывает так, что, чтобы уложиться в срок, перестают обращать внимание на точное соблюдение противопожарных норм или вообще обходят их? — Он старался быть как можно тактичнее. Но все усилия пропали впустую.
— Нет.
— Никогда?
— Я же сказал.
К чертям тогда тактичность!
— Все это чушь, — сказал Нат, — и вы это прекрасно знаете. Большинство инспекторов пожарной профилактики — порядочные люди, как и большинство полицейских, строительных инспекторов и поставщиков, и большинство ошибок, которые случаются, они делают с наилучшими намерениями. — Он помолчал. — Но таковы не все, и вам это прекрасно известно.
Тим Браун ответил:
— Двери прямо за вами. Я не знаю, на что вы намекаете, но не намерен дальше вас слушать. Вон!
Нат не обратил внимания и продолжил:
— Предположим, — сказал он, — предположим, что просто…
— Я сказал — вон!
— А я считаю, что вы не имеете права, — ответил Нат. — И еще представьте скандал, который произойдет, если вы меня выставите, а в Башне и в самом деле что-нибудь случится. — И после паузы добавил: — Могут подумать, что у заместителя начальника пожарной охраны Брауна рыльце в пушку, а? Или вам и это не страшно?
Тим Браун уже поднимался с кресла, но тут вдруг снова сел. Ночной кошмар каждого государственного служащего — возможность обвинения в коррупции, что истинного, что ложного. Поэтому Тим Браун заколебался.
— Я никого не обвиняю, — продолжал Нат. — Но я еще раз хочу сказать, что кто-то, видимо, провел изменения в электрической сети здания, и эти изменения, возможно, снижают запроектированный уровень безопасности. И что, если подобные отступления были допущены и в отношении противопожарного оборудования, чтобы не задерживать запланированное открытие, то, если, не дай бог, что-нибудь случится, — мы все сгорим и никто не поможет. — Он откинулся на спинку кресла. — Возможно, я гоняюсь за призраками. Надеюсь, что так. Теперь можете сказать, что я сумасшедший, и я принесу вам извинения за потерянное время.