Американский детектив
Шрифт:
Долович отстранил кондуктора и зашагал вдоль путей. Цепочка пассажиров оказалась длиннее, чем он ожидал, человек двести, не меньше. Когда он шел мимо, с ним заговаривали, жалуясь на прерванную поездку и угрожая подать в суд на городские власти и потребовать возмещения понесенных убытков. Некоторые предупреждали, чтобы он был поосторожнее.
— Идите, идите, — успокаивал Долович пассажиров. — Вам ничего не угрожает. Кондуктор выведет вас на станцию, до неё уже недалеко. Идите дальше, шагайте веселее, беспокоиться не о чем.
Миновав последнего пассажира, Долович смог прибавить шаг. Его ярость только возросла при виде девяти отцепленных вагонов, бессмысленно и неуклюже застывших на путях, вполуживую подсвеченных слабыми аварийными фонарями. Очередная порция газов сдавила сердце и вызвала на миг нестерпимый приступ боли. Он попытался рыгнуть и сумел наполовину прочистить горло, что принесло некоторое облегчение или хотя бы его иллюзию. Долович облизал губы и напряг мышцы живота, но это оказалось бесполезным. Боль вернулась.
Он продолжал упрямо продвигаться вперед, шагая тяжело, понурив голову, пока в сотне метров впереди не заметил неясные огни первого вагона поезда ПелхэмЧас Двадцать Три. Тут он пустился было рысью, но тотчас снова перешел на шаг. Вблизи он разглядел в проеме задней аварийной двери четко очерченный силуэт человека. Мелькнула мысль, что нужно быть поосторожне, но только вызвала новый приступ ярости. Подонки! Как они смеют издеваться над его дорогой! Долович остановился и стал массировать левую сторону груди, чтобы обмануть боль или как-то разогнать собравшиеся газы.
Из открытой двери по туннелю разнесся оклик:
— Парень, стой, где стоишь!
Громкий голос раскатился по туннелю, искаженный эхом. Долович замер, как вкопанный, но не подчиняясь окрику, а кипя от яростьи. С трудом переведя дыхание, он прокричал в ответ:
— Кто ты такой, подонок, чтобы мной командовать?
— Я говорю — стоять!.
— Дерьмо, — взъярился Долович. — Я — начальник дистанции, и намерен подняться в поезд. — Он снова зашагал вперед.
— Ну, я тебя предупреждал, смотри... — голос сорвался на крик, хриплый от ярости.
Долович нетерпеливо отмахнулся.
— Я тебя предупреждал, придурок, — теперь бандит уже вопил.
Долович глянул на него через десяток футов, и в тот момент, когда заметил, что человек направил на него оружие, увидел ослепительную вспышку и ощутил пронзившую живот мучительную боль. Последней мыслью оказался взрыв ярости и возмущения... И все.
Он так и не услышал треск автоматной очереди, эхом раскатившийся по туннелю. Уже мертвый, он ещё успел шагнуть назад — перед тем, как рухнуть на сверкающие рельсы.
Глава 8
Транспортный полицейский Артис Джеймс вышел на улицу, а точнее говоря, в холл административного здания на Южной Парк-Авеню, неподалеку от станции метро на Двадцать Восьмой улице. Он зашел туда за пачкой сигарет, но на самом деле это был лишь предлог. Просто он испытывал необходимость немного расслабиться и по-дружески поболтать с Эби Розеном, торговавшем в табачном киоске.
Дружба Артиса Джеймса и Эби Розена держалась на взаимном притяжении противоположностей и особенно расцвела в виде изощренного подшучивания друг над другом на этнической почве. Причем оба старались не переходить тонкую грань, чтобы все это выглядело случайным — или по крайней мере ненамеренным. Вот и сегодня они как обычно минут пятнадцать подтрунивали друг над другом, а потом Артис собрался уходить.
— До завтра, гомик, — бросил он.
— Пока, черномазый.
Артис вышел на улицу. По дороге к станции метро его нисколько не смущало, что он покинул пост. Подземка была его родной стихией, как воздух для летчика или океан для моряка. Он уже миновал входные двери и помахал рукой кассиру, когда вспомнил, что выключил свою рацию. Он поспешил включить её и тотчас же услышал вызов. Джеймс откашлялся и ответил.
— Где тебя черти носят?
— Простите, сержант. Мне пришлось выйти наружу. Пришлось помочь восьмидесятилетней...
— Это не причина отключать рацию.
— Мне пришлось помочь восьмидесятилетней старушке сесть в такси, многословно начал объяснять Джеймс. — Она была такая старая, такая слабая, что я не мог расслышать, что она говорит. Когда я усадил её в такси, нужно было узнать её адрес, и чтобы её расслышать её, пришлось выключить рацию.
— Вечно с тобой какие-то истории. Ну, ладно Где ты находишься?
— На станции Двадцать Восьмой улицы, южная платформа, только что вошел.
— Помоги навести там порядок. Одним словом, займись делом. Много народу на платформе?
Артис заметил, что на платформе стоит поезд с закрытыми дверями. Несколько человек стучали кулаками в двери и окна.
— Я разберусь, — пообещал Артис. — А в чем проблема?
После небольшой паузы сержант продолжил:
— Послушай, только не подавай виду и ничем себя не выдай. У вас там захвачен поезд. Делай вид, что ничего не случилось. Подкрепление тебе уже выслали. Наведи порядок на платформе и не слишком распространяйся. Конец связи.
Едва Артис появился на платформе, пассажиры его тотчас окружили и принялись требовать, чтобы им открыли двери вагонов.
— Возникли небольшие технические проблемы, — заявил Артис. Успокойтесь Скоро все уладится.
— Что ещё за проблемы?
— Кто-нибудь пострадал?
— Паршивца мэра давно пора гнать в шею.
— Пожалуйста, успокойтесь, — попросил Артис. — Немножко терпения, и все...
В южном конце станции он увидел людей, карабкавшихся с путей на платформу. Артис отмахнулся от пассажиров и торопливо зашагал вперед. Примерно с полдюжины пассажиров продолжали что-то возмущенно обсуждать. Пытаясь их успокоить, в конце платформы он заметил молодого кондуктора.