Американский детектив
Шрифт:
Ничего не случилось, но Джеймс был потрясен. Почему никто не поможет ему отсюда выбраться, покинуть это проклятое место? Все про него забыли. Никому нет дела до чернокожего.
С другой стороны, будь он белым, его лицо и руки буквально светились бы в темноте. Так что, может быть, в конце концов не так уж плохо быть черным!
Эта мысль заставила его улыбнуться, но не надолго. Он резко захлопнул рот, сообразив, что его зубы... Черт побери, у него же белоснежные зубы!
Автомобиль комиссара промчался по спуску от особняка мэра так стремительно, что одному из охраников пришлось прыгать в клумбу с родедондронами, чтобы не угодить под колеса. Комиссар сидел за спиной шофера, Мюррей Лассаль — в середине, а завернутый в плед мэр — у правого окна. Когда машина выехала на Ист-Энд-авеню, мэр оглушительно чихнул, и в солнечных лучах затанцевали брызги.
— Возьмите платок, — поморщился Лассаль. — Вы хотите, чтобы все мы заболели?
Мэр утер нос одеялом.
— Мюррей, это просто безумная затея.
— Бессмысленных вещей я не делаю, — холодно возразил Лассаль. — У меня на все есть веские причины.
— Разве не безумие лезть в сырой туннель, где такие сквозняки?
— А вы оденьтесь потеплее, — буркнул Лассаль.
Комиссар говорил по своему личному радиоканалу.
— Что он делает? — спросил мэр у Лассаля.
— Сообщает, что мы едем. Послушайте, все, что от вас нужно — и вы вполне можете это сделать — это взять в руки громкоговоритель и с достоинством попросить о милосердии.
— А если в меня начнут стрелять?
— Встаньте за колонной. И потом, у них нет никаких причин в вас стрелять.
Несмотря на ужасное самочувствие, мэр решился на шутку.
— Вы хотите сказать, что они приезжие?
— Расслабьтесь, — хмыкнул Лассаль. — Просто сделайте, что от вас требуется, а потом поедете домой и заляжете в постель. Зато подумайте, какую пользу принесет ваше появление.
— Если бы я верил, что это действительно поможет...
— Поможет.
— Заложникам?
— Нет, — буркнул Лассаль, — вам.
От штаба начальника окружной полиции на автостоянке у южного входа на станцию Двадцать восьмой улицы толпа казалась гигантским многоклеточным организмом, плохо координирующим свои движения. Протоплазма достигла высшей степени возбуждена, но ещё не стремилась к самоубийству. При всей своей активности она представляла массивное целое. Начальник округа постоянно посматривал на часы, иногда открыто, иногда украдкой. Минуты мчались безудержно, как неконтролируемые раковые клетки.
— Три ноль три, — вздохнул начальник полиции. — Осталось десять минут, а их ещё даже не видно.
— Если кого-нибудь из заложников убьют, — сказал начальник транспортной полиции, — я спущусь туда и сотру их в порошок.
— А я сделаю то, что мне прикажут, — возразил начальник округа, нравится мне это или нет. Если они убьют одного, останется ещё шестнадцать человек. Если мы начнем стрелять, они наверняка всех перебьют. Вы готовы принять ответственность за такие последствия на себя?
Начальник транспортной полиции окрысился:
— Пока меня никто не просил принимать никакие решения.
Капитан полиции, представившийся репортерам, как капитан Миднайт, предстал перед начальником полиции округа и отдал ему честь. Его щеки покраснели, как помидор.
— Сэр, — сердито спросил он, — что мы делаем?
— Мы стоим и ждем. У вас есть какие-то соображения по этому поводу?
— Сэр, мне не нравится наша беспомощность. Для боевого духа моих людей крайне вредно видеть, как эти негодяи уходят с...
— Не нужно, капитан, уйдите, — устало бросил начальник округа.
Краска все шире разливалась по лицу капитана и уже достигла глаз. Он зло пристально взглянул на начальника, резко развернулся на каблуках и вышел.
— Я его не осуждаю, — вздохнул начальник округа. — Возможно, он не слишком умен, зато — настоящий мужчина. Но сейчас не время для мужчин, время тех, кто в состоянии вести переговоры.
— Сэр, ... — сержант, сидевший на заднем сиденьи машины, свесив ноги на мостовую, протянул ему портативную рацию. — Комиссар полиции, сэр.
Начальник полиции округа взял рацию и услышал голос комиссара:
— Доложите обстановку.
— Мы ждем, когда прибудут деньги. Они ещё не выехали, и я не знаю, как ухитрятся попасть сюда вовремя. Следующий шаг будет за бандитами. — Он помолчал. — Если полученный мною приказ не будет изменен.
— Не будет, — решительно отрезал комиссар. — Я звоню вам из машны. Мы едем к вам. И со мной мэр.
— Прекрасно, — вздохнул начальник округа. — Я постараюсь сдержать толпу до его прибытия.
Дыхание комиссара на сорвалось.
— По прибытии Его Честь хотел бы лично обратиться к террористам.
Стараясь сдержаться, начальник полиции округа спросил:
— Комиссар, вы хотите ещё что-нибудь сказать?
— Это все, — с трудом выдавил комиссар, — все, Чарли.
Несомненно, никогда за всю шестидесятилетнюю историю Федерального резервного банка президент банка такого ранга, как "Готем Нейшнл Траст", не звонил его председателю с просьбой выдать столь невероятную сумму в миллион долларов. При нормальном ходе вещей выдача наличности даже в количестве гораздо большем производилась по обычным каналам, — особенно если требование выдачи денег исходило от обычного вкладчика. Хотя цифры могли быть астрономическими, банк — член федеральной системы — направлял подписанное его руководством подтверждение, не более сложное, чем обычный запрос в соседний банк. Федеральный банк пересчитывал наличность, упаковывал её в брезентовый мешок и передавал в службу безопасности, которая доставляла его в бронированном автомобиле.