Американский Шерлок Холмс

Картер Ник

Но все же, несмотря на подобный наряд, Ник Картер, всматриваясь пристально в этого человека, готов был бы поклясться, что видит перед собой Мурилло Кортеца, если бы только его не приводил в смущение темный цвет лица незнакомца.

Те же красивые зубы, та же обворожительная улыбка, тот же приятный голос, словом — те же самые черты, что так хорошо запечатлелись в памяти сыщика.

— Ну, хорошо ли мы галлюцинировали? — спросил незнакомец.

Сыщик решил, что только наружным хладнокровием и неустрашимостью он может импонировать своему тюремщику.

— Да, удивительно, —

отвечал он спокойным тоном, бросив пронзительный взгляд на выходца с Востока. — Мне снилось, будто я был в зале морга для опознания трупов, а по выходе оттуда, сел по приглашению кучера в какой-то экипаж, где меня захлороформировали и доставили сюда.

Человек, которого Ник Картер принимал за Мурилло Кортеца, рассмеялся.

— Это было так же мало похоже на сон, как и завтрак и недавно проведенные вами сладкие минуты, — заметил он, смеясь.

— Объясните мне, наконец, что все это значит, — перебил его Ник Картер. — Во сне я видел дух единственного дорогого моему сердцу существа.

— Знаю, знаю, — кивнул таинственный человек, с прежним загадочным смехом. — Вы видели Ирму Плавац-кую, пять лет тому назад похороненную вами в Париже.

— Но ведь она же на самом деле похоронена там! Я сам провожал до могилы ее тело!

— По всей вероятности, это вам снилось, дорогой Картер. Если вы снесетесь по кабельному телеграфу с управлением кладбища, то, безусловно, получите ответ, что могила, в которой была погребена Ирма Плавацкая, пуста.

— Тогда, стало быть, Ирма жива? — воскликнул, встрепенувшись, сыщик, но в ту же минуту махнул рукой и прибавил: — нет, все это ложь и обман, рассчитанный только на то, чтобы расстроить меня. Вероятно, это-то и есть игра в кошку и мышку… Но я не так прост, как вы думаете… Ирма умерла!.. я это превосходно знаю!..

— Как же вы можете утверждать это, если только что убедились в противном? — спросил Индус. — Впрочем, милейший Картер, вы еще не то увидите в этом полном чудес доме… Что такое жизнь и смерть?.. Что вы знаете о загробных тайнах?.. Уверены ли вы, что бодрствуете, а не спите? И можете ли категорически утверждать, что существуете на самом деле, или это только игра воображения?

— Я полагаю, что вы привезли меня сюда вовсе не для того, чтобы предлагать мне такие философские вопросы? — оборвал его Ник Картер, непринужденно опускаясь на ближайшее кресло.

— Безусловно… Но позвольте вам представиться.

— Лишнее. Вы — то же лицо, с которым я познакомился в кабинете директора банка.

— Вы ошибаетесь, мой друг. Я вовсе не переодетый Мурилло Кортец. Ваше заблуждение объясняется нашим поразительным сходством… Чтобы быть вполне откровенным, мистер Картер, я должен вам сказать, что нас семь братьев, очень похожих друг на друга.

— Всего семь? — спросил Картер, пренебрежительно пожимая плечами. — Впрочем, я весьма рад, что вас не семьдесят семь братьев.

— О, нет! Верьте мне, я говорю сущую правду — нас действительно семеро. Для отличия друг от друга мы назвали себя семью первыми буквами тибетского алфавита, и я, как четвертый, именуюсь Дацаром.

— Дацар! Враг земли, повелитель дьяволов!..

— А! Стало быть, покойный друг Томсон разболтал вам о нашей секте? — смеясь, воскликнул Дацар. — Но об этом мы побеседуем после. Я — все, и в то же время — часть; повелитель и — исполнитель. Вам это, разумеется, покажется непонятным.

— Я полагаю, — сухо пробормотал сыщик. — Но скажите мне, однако, кто этот ваш товарищ, с которым я познакомился у Саймона Грея?

— Это седьмой из нас — его зовут Граке.

— Знакомство с остальными членами вашей семьи меня пока не интересует. Гораздо более занимает меня вопрос, зачем, собственно, вы меня сюда доставили и что предполагаете со мной сделать?

— Вас доставили сюда в исполнение беспрекословной воли одного из семи, для того, чтобы в этом доме познакомить вас с ужасами и мучениями, едва ли известными человечеству. Вместе с нами вы будете свидетелем пыток, недоступных даже воображению человеческому.

— Ах, вот как! Может быть, я предназначен для исполнения в них главной роли?

— Нет, ошибаетесь. Ваш черед еще не наступил.

— Это меня успокаивает. Но кто же продемонстрирует перед нами это зрелище?

— Не будем пока интересоваться его именем. Во всяком случае, вам небезинтересно будет познакомиться с работой имеющейся у нас так называемой «обнимающей машины».

— Вы дошли уже и до машин?

— Да, мы не теряем времени, — саркастически заметил Дацар. — Слышали ли вы когда-нибудь о «железной деве»?

— Стальная венецианская дева? Разумеется. Ее и теперь еще можно видеть в различных музеях.

— Наша «обнимающая машина» несравненно совершеннее; мы стоим на высшей ступени развития искусства и приложили все старания, чтобы создать нашу «железную деву» по последнему слову техники. Наша машина, так же, как и венецианская, имеет форму девы, но вместо глупых клинков, впивавшихся в конце пытки дюйм за дюймом в тело жертвы, мы вставили во внутренность машины тысячи великолепно отточенных острых игл, настолько твердых, что свободно пробуравливают самые крепкие кости; процесс идет медленно, так как иглы изготовлены различной величины. Лишь только «железная дева» начинает закрываться, иглы впиваются сперва в мясистые части тела, принося этим неимоверную боль жертве, и лишь по истечении 48 часов объятия «девы» наносят смертельные уколы.

— Ну, это болтовня, из которой я не верю ни единому слову, — перебил сыщик.

— Вы скоро убедитесь в правдивости моих слов, — сухо возразил Дацар. — Что касается меня, то я уже был свидетелем великолепной работы «железной девы».

— Негодяй! — воскликнул Ник Картер, теряя наконец самообладание. — Я вижу, что вы хотите меня раздражить простой болтовней. Случись только это! Уж я бы вам показал свои когти!

— Показать их вам теперь очень трудно, — возразил со смехом Дацар. — Хотя вы сидите и близко от меня, но нас разделяет сила, в действии которой, если угодно, можете в любую минуту убедиться. В общем, вам пока нечего беспокоиться за себя. Ожидающая вас смерть еще более ужасна, чем те пытки, которые вы увидите собственными глазами.