Американский таблоид
Шрифт:
Литтел выяснил местоположение сейфов и схему расположения системы сигнализации. Для этого он опросил семнадцать различных служб. Он представлялся лейтенантом полицейского управления Милуоки, подтверждая личность поддельными документами, купленными у фальсификатора документов, которого он арестовал много лет назад.
Всякий раз при этом он был в гриме и при фальшивой растительности на лице.
В доме находились два сейфа, обшитые стальными пластинами. Каждый из сейфов весил по сорок
И вот — последние приготовления.
Осторожно снять комнату в мотеле на въезде в Белуа.
Вырезать из газеты статью о принадлежащей Шиффрину коллекции картин и бросить на месте ограбления.
Литтел глубоко вздохнул и быстро осушил три порции виски. Нервы, повибрировав еще немного, почти унялись.
Он посмотрелся в зеркало в ванной комнате. Последний взгляд — для смелости…
Луну закрыли низкие облака. Литтел подъехал к поместью и остановился в полумиле от него.
Было 23.47. На все про все у него был час тринадцать минут.
Патрульный автомобиль полиции штата обогнал его машину и укатил дальше к югу. Как раз вовремя: стандартный объезд территории в 23.45.
Литтел резко свернул с тротуара. Шины заскользили по утрамбованной грязи. Он включил ближний свет и заскользил вниз с холма.
Постепенно склон выровнялся. Литтел покрутился на месте, слегка сдавая назад, чтобы стереть отпечатки шин.
Полянка, на которой он очутился, была окружена деревьями — с дороги его машину видно не будет.
Он вырубил фары и схватил спортивную сумку. На холме, в западном направлении, мелькали огни дома — слабый, но хорошо указывающий направление свет.
Он побрел на свет. Сухая листва не позволяла ему оставлять следы на вязкой земле. Каждые несколько секунд свет усиливался.
Литтел подошел к выездной дороге, рядом с которой располагался навес для автомобиля. «Эльдорадо-брогэма» Шиффрина под навесом не было.
Тогда новоиспеченный вор подбежал к окну библиотеки. Изнутри тускло светила лампа — этого ему было достаточно.
Достав инструменты, он обрезал два провода, прикрепленные к ливнестоку. Затрещал и погас дуговой фонарь возле дома. Он увидел провод сигнализации, обрамлявший оконную раму — в аккурат между двумя толстенными стеклами.
Литтел очертил на стекле окружность.
Отрезал кусочки магнитной ленты и приклеил их к внешней стороне стекла — так, что получился почти идеальный круг.
Ноги отчаянно болели. От стекавшего по лицу холодного пота стали саднить порезы, оставшиеся после бритья.
Он прошелся магнитом над пленкой. И внутри очертания прорезал стеклорезом круг.
Стекло и впрямь было ТОЛСТЫМ — чтобы
Сигнализация не сработала. Свет не включился.
Он выдавил круглые отверстия в стекле. Никаких сирен не заревело; в общем и целом никакого шума, который мог быть услышан на дальнем расстоянии.
Ладони его горели. Лезвие стеклореза затупилось. От холодного пота он в буквальном смысле дрожал.
Разбилось наружное стекло. Он засунул рукава в перчатки и стал сильнее давить на лезвие.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ МИНУТ ИСТЕКЛИ.
Внутреннее стекло не выдержало нажима локтем. Литтел проделал в нем более-менее приличное отверстие, чтобы можно было протиснуться внутрь.
Он запрыгнул в комнату. Проделанное им отверстие оказалось впритык — острые края оцарапали кожу.
Библиотека: обшитые дубовыми панелями стены и обитые зеленой кожей кресла. На боковых стенах висели те самые картины: Матисс, Сезанн, Ван Гог.
Напольные лампы давали ему ровно столько света, сколько было нужно для работы.
Он приготовил инструменты.
Ему почти сразу удалось найти сейфы — они располагались в двух закрытых панелями нишах в стене.
Он покрыл каждый сантиметр стены тройным слоем звукоизолирующего полотна. И крепко-накрепко приколотил его — забив в дорогущий лакированный дуб пятицентовые гвозди.
Отметив крестом местонахождение сейфов, он надел защитные очки и вставил беруши. Потом зарядил дробовик и открыл огонь.
Один заряд, два заряда, — громкие взрывы в отдельно взятом помещении.
Три заряда, четыре — в воздух полетели щепки и опилки разломанной твердой древесины.
Острые щепки расцарапали ему лицо. От порохового дыма тянуло блевать. Видимость мигом стала нулевой: на стеклах очков осела вязкая древесная пыль.
Литтел перезаряжал дробовик и стрелял, перезаряжал заново и снова стрелял, перезаряжал и стрелял. Сорок с чем-то зарядов разнесли стену и тыловые потолочные балки.
Дерево и цемент не выдержали. Со второго этажа посыпалась, падая и с треском ломаясь, мебель. Из каменных обломков выпали два сейфа.
Литтел принялся пробиваться к ним — прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы я мог дышать.
Его вырвало — щепками и виски. Он выкашлял оружейный дым и черную от пороха мокроту. Он разгреб кучи опилок и подтащил сейфы к своим сумкам.
СЕМЬДЕСЯТ ДВЕ МИНУТЫ ИСТЕКЛИ.
Из зиявшей в стене библиотеки дыры виднелась гостиная. Сорок с лишним зарядов дроби снесли картины на пол.
Сезанн не пострадал. Матиссу слегка повредило раму. От Ван Гога осталось лишь изрешеченное дробью ничто.