Аметистовый венец
Шрифт:
Констанс зевнула:
– Хвала богу и святым, что они ищут не нас.
Она ударила свою кобылу пятками. Им надо ехать и ехать, а привал они смогут сделать только в полдень. Констанс чувствовала себя не очень-то хорошо, странная грусть овладела ею. А, пожалуй, было бы неплохо иметь еще одного ребенка, промелькнула у нее мысль. После того как она убедилась, что ребенка не будет, она могла думать об этом спокойно.
Впереди колонны какой-то рыцарь завел песню. Солнце вдруг озарило болота ярким светом, и все вокруг засверкало от капель росы.
«Хорошо бы остановиться на привал еще до полудня», –
Перед большим залом в замке графа Харфорда стояла небольшая группа акробатов, фокусников и шутов. Те, что были одеты полегче, в частности акробаты, ежились под порывами холодного ветра, который кружил по двору и вдоль крепостных стен. Солнце уже садилось, становилось все холоднее.
Высокий белокурый человек в короткой атласной курточке катал по костяшкам пальцев медную монету, чтобы даже в этом холоде сохранить гибкость рук. И вдруг быстрым движением вытащил монету из уха карлика, стоявшего рядом с акробатами. Тот, не поворачиваясь, хлопнул себя по голове и злобно выругался.
Громкий смех в зале приветствовал появление комедиантов, размалеванных мужчин в париках и длинных платьях, которые должны были разыграть неприличный фарс под названием «Троянские женщины».
Тьерри де Инер увидел, как монета исчезла в пальцах жонглера, чтобы тут же появиться вновь.
– Вот это и называется ловкостью рук, – сказал он с восхищением. – Фокусы с монетами принесут тебе много монет. Однако не советую показывать эти фокусы Харфорду. Граф ненавидит фокусы, а вот графиня их обожает. Вытащи несколько монет из-за ее корсажа. Она достаточно стара, чтобы такой фокус привел ее в полный восторг.
Высокий человек некоторое время молча рассматривал его. Затем сказал:
– Де Инер?
Де Инер вгляделся в белокурого жонглера. Свет, пробивавшийся из открытой двери, падал на него лишь сбоку.
– Знакомый голос. Ба, да это же Сенред. Сенред! Да упасет нас от бед святой Георгий, что ты делаешь здесь, так далеко от Парижа?
– Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос, – отпарировал жонглер.
– Врать не стану. Как и ты, пытаюсь чем-нибудь прокормиться. – Из-под своего длинного серого камзола Тьерри вытащил несколько трубочек тонкого пергамента. – Сейчас в Англии все буквально гоняются за всем, что носит на себе отпечаток хорошо образованного ума, хотя бы это и нагоняло на них скуку. Сперва я очень быстро читаю отрывки из «Метаморфоз» по-латыни, затем, со всякими драматическими прикрасами, – на французском языке, столь любимом знатью, после чего перехожу на саксонско-английский: это предназначается для задней части зала. А ты выглядишь совсем неплохо.
Тьерри внимательно осмотрел атласную куртку Сенреда, шерстяные бриджи и модные красные сапоги.
– Кроме фокусов с монетами, чем ты еще намерен сегодня заниматься?
– Мои одежды, которые кажутся тебе нарядными, – подарок от одного валлийского друга, – сказал Сенред. – Он где-то их украл, прежде чем возвратиться в свои родные горы… Если в зале будет достаточно спокойно, я спою отрывки из «Песни о Роланде». Это вдохнет смелость в тех, кто уже успел напиться, и пробудит в них желание выпить еще чего-нибудь покрепче. Я думаю, все это
Тьерри пожал плечами.
– Я ограничиваюсь лишь строками о любви. – Поколебавшись, он добавил: – Ты, вероятно, знаешь, что Пьер Абеляр строит часовню и на помощь ему стекаются сотни студентов. Абеляр еще никогда не был так популярен, как сейчас, и вражда Бернара Клерво только прибавляет ему популярности. Ты видел его… после той ночи?
В голубых глазах Сенреда появилось отчужденное выражение.
– Перед тем как покинуть Париж, я побывал у него. Нам нечего было сказать друг другу… Скажи мне, де Инер, – добавил он изменившимся голосом, – ты что-нибудь слышал о ней? Как она поживает?
Акробаты вошли в зал, очередь, во главе которой они стояли, продвинулась. Сенред и де Тьерри тоже сделали несколько шагов.
Свет ударил в лицо де Тьерри. Чувствуя на себе пристальный взгляд этих необыкновенно живых глаз, он растерянно сказал:
– Она теперь приоресса аржантейского монастыря. Все еще дивно хороша собой. Все еще любит его. Все еще глубоко несчастна. Говорят, что он не написал ей ни одного письма, ни разу не попытался увидеть. Видимо, он решил полностью вычеркнуть ее из своих мыслей.
Из зала до них донеслись аплодисменты, публика хлопала акробатам. Тьерри взял его за рукав.
– О тебе говорят, что ты скрылся, поклявшись больше никогда не возвращаться. А ведь ты был нашей сверкающей звездой, второй после Абеляра. А еще говорят, что ты…
Глаза Сенреда холодно сверкнули.
– Что я свихнулся.
Тьерри вздрогнул:
– Обещаю тебе опровергнуть эту ложь, когда вернусь на юг. Я всегда был уверен, что это неправда. Те из нас, кто знал тебя еще по Нотр-Даму, всегда считали, что это только ложный слух.
Сенред достал еще одну монету. Пожонглировал несколькими сразу.
– Но ведь я в самом деле был сумасшедшим. Я и сейчас еще не в себе. – Он помолчал с угрюмым видом. – Ты просто не видел, в каком состоянии я был.
Молодой школяр нервно поежился.
– С тобой никогда не знаешь, когда ты говоришь всерьез, когда шутишь. Так было и в Париже. – Внезапно он оживился: – Послушай, после окончания пиршества в замке Харфорда ты должен пойти вместе со мной. Все трубадуры, лицедеи и комедианты на Рождество отправляются ко двору короля Генриха. Там будет много наших. Рождественские праздники продлятся аж за Крещение, если король опять не впадет в меланхолию. – Тьерри еще раз окинул взглядом своего собеседника. – Ты высокого роста, очень силен. И сможешь заработать приличные деньги, если будешь участвовать в карнавальном празднике. Ты же можешь сыграть рождественского шута.
Сенред убрал монеты.
– Какой же ты простодушный человек, Тьерри. Откуда тебе знать, был ли я в здравом уме или нет? – Глядя на озадаченное лицо школяра, он рассмеялся: – Успокойся. Я сыграю рождественского шута и, можешь не сомневаться, сыграю прекрасно. И я достаточно здоров и силен, чтобы выдержать побои. Где будет развлекаться двор в этом году?
Тьерри со скатанными пергаментными трубочками подошел к двери зала.
– Мы поговорим об этом позднее и вместе все обмозгуем. В этом году король будет праздновать Рождество в Винчестере.