Амита

Куст Блерта, что она спасла, прижился и стал зеленым. Он адаптировался к атмосфере, как будто тут и жил. Листочков было немного, да и сам он не очень разрастался, но чувствовал себя, похоже, хорошо. Однажды Ния проснулась от того, что ей приснился сон про Еву. Ей было плохо, Ния свою дочь не видела с момента, как покинула Чепи. С ней было что-то не то, она болела. Некогда было думать. Быстро собрав все необходимое, она шагнула сразу на корабль, свой корабль, который так и висел на дальней орбите у планеты миротворцев.

– Ева! Ева! – Шла она по коридорам

– Добрый день. Вы кто? – раздался мелодичный женский голос.

– Нет время. Где Ева? – раздраженно ответила ей Ния.

– Как вы попали на корабль? – удивлялась Квен.

– Заткнись и скажи где Ева, где моя дочь? – потребовала она.

– Дочь? – удивился анализатор.

– Она на корабле? – Ния спешила, перепрыгивая с одного отсека в другой.

– Я ей говорила, что надо… Кто вы такая? – вдруг опять возмутилась Квен.

– Если не ответишь где Ева, разнесу тебя к черту. Я Морис и не спрашивай как. Где моя дочь? – потребовала она.

– В лаборатории, шестой ярус, пятый блок, 7Б модуль.

– Давно бы так.

Она бежала, не могла прыгать, поскольку не была уверена в точности выхода. Вот и 7Б, буквально ворвалась, длинная лаборатория, куча приборов и всяких капсул, в которых, как успела заметить, шла работа над экзоскелетом человека. Но Ния не рассматривала их, она искала Еву. Вот она, ее тело лежало на полу и чуть вздрагивало, ресницы дергались, тело было в плохом состоянии, подушечки пальцев почти протерлись, в местах сгибов на коже появились трещины, а жидкость, что отвечала за эластичность, вытекла.

– До чего же ты себя довела, милая, – Ния нагнулась и поцеловала ее, – потерпи, милая, я сейчас.

Вспомнила, как отключить сознание Евы. Быстро вынула блок с чистым сознанием ИЯ, само тело поместила в криогенную камеру для восстановления кожного покрова (если, конечно же, это еще возможно), быстро расконсервировала второе тело, спирита дали его как резерв для экстренных случаев, оно было настроено под ее нервную систему, и поэтому ИЯ легко соединилась с нейроволокнами, и Ева открыла глаза.

– Доброе утро, милая, – сказала Ния и поцеловала ее в лобик.

Активировать ее сознание мог только Морис, только его биоконтакт мог выступать в роли разблокировки после стресса и выхода из сна, куда ее погружала функция защиты. Ее глазки похлопали. Сперва удивилась, увидев незнакомое лицо, а после улыбнулась, потянула руки вперед, обняла ее, прижала и прошептала:

– Папа, ты пришел.

Ева была не просто живым сознанием, она не имела своего собственного тела. Поэтому замена тела для нее являлась чем-то естественным, и сознание всегда оставалось незыблемым. Поэтому в первую очередь она увидела в новой девушке, что спасла ее, именно сознание своего отца, Мориса.

– Да, милая, я с тобой, – Ева хотела было встать, – не спеши, полежи чуточку, привыкни к телу, я его поменял.

Дочка улыбалась, сияла. Она гладила щеки Нии, трогала ее нос, уши и волосы, коснулась губ.

– Ты красивая, мне нравишься. Поменял тело?

– Да вот, пришлось по случаю, я тебе после все расскажу. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, как будто заново родилась. Так легко, – она посмотрела на свои руки, – спасибо, я ведь сама не могу сознание переставить, а то тело стало выходить из строя.

– Надо было сказать Ионе, она бы обратилась к спирита, – грустно сказала Ния.

– Она говорила, но ей сказали, что не в курсе.

Да, Морис знал, что это была секретная операция, и только звездный странник мог выйти на связь. Чистое сознание ИЯ было засекречено для всех миров.

– Извини, – он и правда поступил опрометчиво, упустил этот момент.

– Ты прилетел, – ее голос уже радостно зазвенел, – я столько хочу тебе показать, столько… Ты не представляешь, как много я добилась. Вот, посмотри, – она села и чуть было не соскочила, но Ния схватила ее и прижала к себе.

– Я догадываюсь, но, если сейчас не успокоишься, отшлепаю, – и прижала покрепче.

– Папа, – опять сказала она, – как я соскучилась, ты не представляешь.

Она была еще ребенком, хоть и большим ребенком. Перекусили. Ева восторгалась его телом, ей понравились украшения. Все спрашивала, как это произошло, и пришлось Нии несколько часов рассказывать, что и как. Ева то вздрагивала, то улыбалась, то смеялась, то снова сжималась. Она узнала, как Ния обгорела, выкапывая куст, а после Ния рассказала про сон, где увидела дочь, которой плохо. Та еще долго переспрашивала и уточняла. Они лежали прямо на полу и смотрели друг другу в глаза, а после наступила очередь Евы.

Ее рассказ был похлеще того, что рассказала Ния. Корабль закончил строить каркас и покрыл его броней. Теперь корабль состоял из двух частей. Первый – это сам орбитальный модуль, его броня достигала шести сантиметров и это даже не предел. С такой защитой по расчетам Евы корабль мог спокойно выдерживать лазер уеман как минимум минуты две в прямом контакте. Поверх модуля шел отдельный каркас в виде сетчатого переплетения. Получался научный модуль внутри большой сетки, которая выступала в роли первого защитного экрана, могла задерживать метеоритную атаку или рассеивать лазеры. Но внешний каркас выступал не просто как защита, это было еще и красиво. Корабль дополнительно вытянулся более чем на двести пятьдесят метров, стал похож на растянутую каплю. В ее хвостовой части был запас брони и в случае повреждения внешнего или внутреннего корпуса, запас брони перетекал и сам восстанавливал повреждения. Ния смотрела на снимки корабля. Он похож на морского животного, который путешествует в космосе и это его стихия.

Потом Ева очень долго и подробно рассказывала про свои изыскания. Она получила научную степень по биохимии, разработала скелет на основе пчелиных сот, применила разработки брони. Благодаря пустотам скелет был не тяжелее оригинала, а в пустотах она разместила модули нейростимуляторов мышечной ткани. Сама же мышечная ткань представляла собой многоярусную систему, где, как и у человека, в основу брались связки и возбудители клеток, что сжимались и разжимались, только тут было множество дополнений, что позволяло сильно экономить энергию, а порой ее совсем отключать, оставляя только функции обогрева. Она смогла увеличить силу мышечной массы, исходя на затраты энергии в сто пятьдесят раз по сравнению с тепловой у человека.