Амнезия "Спес"
Шрифт:
Не знаю, может и так, но настолько сильно я обожрался первый раз в жизни! И, наверное, потому приснул. И даже когда мы, спустя еще с час, отчаливали от места стоянки, в машину перебирался не особо соображая. Ну, а в багги под легкое покачивание и вовсе задрых без задних ног.
Наставник дергать меня не стал, так что проснулся я сам, на какой-то видно особо высокой кочке.
— Давно едем? — спросил я его.
— Да не, часа два, — буркнул он.
— Долго еще?
— Да щер его знает… но мы со Стояком
Но долго отдыхать у моего наставника не получилось.
Мы протащились еще с полчаса по все такому же, однообразному туннелю, и единственным развлечением на этом отрезке пути, оказались лишь встреченные в одной из промоин резвящиеся жабцы. Но орать дикими голосами зверухи не стали, а потому, кроме, как «разглядеть получше», и это действо ничего интересного не принесло.
Но вот вскоре после очередной речной развилки тоннель вытянулся почти идеально прямым отрезком, а вдалеке забрезжило что-то странное.
Казалось, что пещеру перекрывает стена. И чем ближе мы подъезжали, тем явней фары машин высвечивали ее не по природному чернеющую поверхность.
Впрочем, когда подошли ближе, стало понятно, что это огромная труба, и проезд она перекрывает не полностью. Просто фары на покатом боку бликовали где-то в нижней его части, а вот остальная, не отражающая свет поверхность, сливалась своей чернотой с пещерной позади. От поверхности воды до нижней части трубы зазор составлял метра два, от приподнятых берегов — чуть меньше.
— Все, прибыли, — сказал командир, который уже успел слезть с багги и разглядывал днище перекрывающей пещеру конструкции, — дальше пойдем здесь, — уточнил он, постучав кулаком по черной поверхности.
По стуку стало понятно, что труба из какого-то твердого пластика.
— Как влезем в нее? — поинтересовался Прыщавый.
— Да как всегда! — обескуражено ответил ему Паленый, — Ты что, никогда в техтоннели с естественных не заходил?
— С речного — нет, — пожал плечами тот, — так-то, или откапывали, или двери вскрывали, как обычно.
— Ох, молодой ты еще… — покачал головой мой наставник на это.
А Стояк в этот момент лазил под трубой и шарил ладонью по ее нижней поверхности.
— Дайте что-нибудь, чем шибануть можно, песком забилось…
Паленый пошарил в кузове багги Пердуна, где ехало наше основное оборудование, и подал ему какую-то металлическую заостренную палку.
— Во, ломик подойдет! — обрадовался командир и принялся им там по чему-то долбать.
После удара десятого что-то хрустнуло, потом скрипнуло… Стояк отскочил, а в том месте, где он только что стоял, часть трубы стала отваливаться.
— Это чё такое-то? — удивился Пердун.
Но думается, что хотя спросил именно он, по своей непосредственности, но вопросом этим озадачились
И не зря. Стоило части трубы, которая оказалась люком, опустится, как оттуда раздался отдаленный визг.
— Порхатки долбанные! — досадливо рявкнул командир, — Намордники живо! Защиту на глаза! Оттуда тварей не выпускать!
Хотя, проговаривал он это, похоже, больше для порядка… ну, и для тех, кто был помоложе и поглупей. Сам же он с Паленым и Прыщавым уже при первых звуках далекого визга все повздевали на себя и встали возле дыры, так что к концу фразы внутрь трубы было направлено уже несколько стволов фаербластов.
Когда визг ударил по ушам, мужики нажали на гашетки. Четыре плевка огня ворвались в дыру единым слаженным потоком и улетели куда-то вглубь.
Почти сразу из проема на скошенную поверхность люка шлепнулась пара черных, размером с мой кулак тел, и затрепыхалась, молотя пожженными крыльями. Бат тут же деловито придавил их сапогом, а Паленый пустил еще одну струю огня по «полу» трубы, видно выжигая тех недобитков, что до люка не долетели.
Меня же от чавкающего звука, раздавшегося из-под каблука храна, опять замутило. Я шагнул назад, приподнял намордник и вздохнул поглубже.
«Если так дальше дело пойдет, то кто-то обязательно заметит, и плакала тогда горькими слезами моя бравая кликуха! А быть мне придется, каким ни то Блевотиком или Харчком!»
Мысль отрезвила и привела в норму, я вернул респиратор на место и, ступив ближе к люку, заглянул в него.
Там, внутри, труба убегала куда-то вдаль, подсвеченная тревожным тусклым светом. Впрочем, как и везде в рукотворных проходах. Диаметр ее не превышал метров пяти, а по стенам с двух сторон шли еще и толстые связки проводов и труб, что заставляло задуматься: а пройдут ли там грузовые багги?
Я спросил Паленого.
— Впритык, должны, — успокоил он меня, а потом кинул уже Бату, который легко взобрался по стенке люка в трубу и собрался идти дальше:
— Вторая волна по-тихому пойдет. Визжат они только в первый раз, когда не знают, кто их территорию нарушил. Так что, слушай шорох крыльев.
— Знаю, — кивнул старший хран, — визг их убойно действует только на тараканов и ползунов, а раз мы еще тут, то теперь молча с ходу плеваться начнут, — и, усилив мощь налобного фонаря, потихоньку двинул вперед.
Далеко не ушел. Шум крыльев подлетающих трутней мы, находящиеся еще в речной пещере, не услышали, но вот как все пространство вокруг отошедшего от входа Бата вмиг замелькало хаотично движущимися тенями, видно было хорошо.