Амнезия
Шрифт:
– Нет, на цветение...
– А у меня на кошек. Причем, что удивительно, на собак - никакой реакции. Казалось бы - и там, и там шерсть, но собак переношу легко, а с кошками - беда, да и только!
– А с другой стороны - какое сейчас цветение?
– Тоже правильно... Ну не знаю я, что с Вами приключилось, не знаю!!! Но старик спасал Вас, спасал, я же видел это, своими глазами! И хватит об этом! Сказал бы я Вам - не сказал бы, что изменилось бы? Ну что???
Я подумал немного, и понял:
– А ничего... Мне бы
– А так мне легче! Эх, студенты, студенты... Все бы Вам влюбляться да подозревать!..
– Хватит! Пойдем в палату.
– А Вы уверены, что Вам этого хочется?
Он меня уже раздражал. Я вспомнил фразу из какого-то классического фильма и припечатал:
– Распоряжаться здесь буду я. Пойдем.
Доктор нехотя поднялся и пошел к двери. Терпеливо промолчавший все это время Спиридон Петрович вскочил вдруг и засуетился, вспоминая роль послушника:
– И я с вами, профессор, хорошо? Мне же диссертацию писать, позвольте мне, доктор, ну пожалуйста, - он подпрыгивал на месте, всплескивал руками, заглядывал доктору в глаза и я понял, что доктор не допускает своего лаборанта в палаты. Шепелев поежился и нехотя ответил:
– Пойдемте, пойдемте, что Вы, прямо как ребенок!
Мы прошли к палате. Спиридон Петрович шел позади, и мне казалось, что ликованию его нет предела.
Дверь в палату старика была широко открыта, решетка на окне была словно взорвана, и по комнате, среди обрывков оберточной бумаги, неведомо откуда нанесенной через разбитое окно, ходил генерал.
Доктор изумленно замер на пороге. Мне было важно выяснить, что произошло, я прошел в палату и спросил как мог более резко:
– Что Вы здесь делаете генерал? Мне казалось, что этим делом поручено заниматься мне...
– Дмитрий Евгеньевич, Вы же знаете, я чувствую, вы знаете... Я же Тень Ваша, просто Тень, Тень с самого начала, ничего больше. Мне уже теперь нельзя без Вас. Простите, но это долг мой. А вот папа ваш бежал сегодня ночью. И все фотографии с собой прихватил. Я теперь боюсь за Вас, Дмитрий Евгеньевич.
– Не нужно бояться. Все идет как надо, генерал. Все по плану.
– Только вот по чьему плану?
– Казалось, еще секунда, и генерал разревется. Невозможно было не наслаждаться этим великолепным зрелищем.
– Климент Степанович, а вот доктор, оказывается, знал, что здесь мой папа содержался. Здесь что-то не то. Что же это он Вам не доложился?
– мне захотелось поставить этих ребят в неудобное положение.
Генерал дернулся всем телом, как будто споткнулся
– Гражданин Шепелев, Вы арестованы за сокрытие важного государственного преступника. Потрудитесь пройти к себе в кабинет и дождаться машины. Вас отвезут.
– А мне? А я-то куда?
– заволновался Спиридон Петрович, всплеснув маленькими ручками, - Неужели тоже в кабинет?
– До полной ликвидации института назначаю Вас ответственным за объект, - строго распорядился генерал.
– Вот и славно!
– прекратил суету Спиридон Петрович, - Давно бы так, никаких проблем бы и не было. Правда, доктор?
– ассистент, наверное, был садистом.
Доктор Шепелев, сгорбившись, направился к выходу.
– И я пойду тоже, - ассистент быстро выскочил из палаты.
– И что, Вы его и впрямь арестуете?
– я удивился легкости одержанной победы.
– А у Вас есть другие методы борьбы с предателями?
– Ну хоть Сашеньку Вы, я надеюсь, не арестовали?
– Дмитрий Евгеньевич, Вы меня удивляете. Сашенька ушла вчера вечером. Я думал, извините, к Вам. Сегодня с утра мы ее нигде не нашли. На работу не пришла, дома тоже не ночевала. Даже на квартире Вашей, новой, тоже нет. Я думал, Вы ее отослали с поручением.
Я вспомнил утро.
– А, как же, отослал. Без поручения, правда. А что, за ликвидацию государственного служащего, большой срок?
– Какого служащего?
– не понял генерал.
– Да нет, это я так, - мне стало неожиданно страшно. А вдруг генерал не знает о моих способностях? А вдруг это все вне зависимости от них у меня происходит? Поэтому я не стал развивать тему убийства. И потом - что это за убийство - словно не убийство вовсе - ни тебе крови, ни тебе следов... Как и не убивал. А может, и не убивал?.. Она, того и гляди где-нибудь опять проявится, а я тут терзаюсь...
Генерал осмотрел палату и направился к выходу. На пороге он остановился, потер свой восточный лоб, вспоминая.
– Да, Дмитрий Александрович, я так понимаю, что с финансами у Вас не ахти...
Я слепил образ своего кошелька, туго набитого купюрами, и ответил:
– Нет, почему, у меня еще есть, мне вполне хватает, - и стал доставать кошелек из кармана. Действительно, портмоне было толще, чем обычно, но когда я раскрыл его, внутри я обнаружил только неприятную серую труху.
– А... Перестало действовать, - спокойно заметил генерал, - Доктор Вам может рассказать. Это только первое время материализуется. Потом как-то по другому проявляется. Вот папа Ваш - Деструктор. Еще у нас было два телепата. Один чудак прошлое провидел. Один - параллельную историю. С будущим не получается никак. А денег я Вам дам. Заработали все-таки.
Он протянул мне свернутые трубкой, на американский манер, деньги. Деньги, к сожалению, были не американские. Наши. На первый взгляд, довольно много.
– А что же теперь со мной?
– я принял купюры без благодарности.
– Вы теперь себе сами хозяин, Дмитрий Евгеньевич! Вы теперь не только себе, Вы даже и мне в чем-то хозяин. Можно сказать - начальство в чем-то.
– Тогда поехали домой. Я устал.
– Мне сначала нужно зайти к Шепелеву. Не возражаете?
– Не возражаю.