Амнезия
Шрифт:
Красота! Все собирался себе сделать загранпаспорт, не из желания куда-нибудь уехать, просто, из утверждения возможности такой поездки, и не мог собраться - какая удача! Деньги - тоже не плохо, хотя теперь с ними, похоже, проблем и так быть не должно. Генерал - кормушка солидная, испытанная. Но вот сумочку выкидывать нельзя. Не нужно это. Я посмотрел, куда бы ее спрятать, и решил положить под кровать. Можно было бы туда же запихать и одежду, но вдруг стало ясно, что это - улика. Я подошел к окну. За окном был задний двор, голые деревья, мусорные баки вдалеке.
Окно открывалось тяжело - совсем
Я закрыл окно, посмотрел на фиолетовое пятно, дергающееся в ветвях вяза и мне стало весело.
Генерал уже налил себе вторую порцию, и достал из холодильника вторую бутылку. Водка была шведская, в литровой бутылке слегка матового стекла.
Моя водка уже немного нагрелась, но я все-таки отхлебнул немного:
– За здоровье!
– За чье?
– отреагировал генерал, и я заметил, что он не закусывал.
– За наше, конечно же, за чье же еще! Кстати, как ваше звание? Генерал-майор или генерал-полковник?
– Понимаю. Приступы меланхолии у доктора? Вечно он со своими дурацкими вопросами! Ну да ничего, Лубянка его исправит, я надеюсь. Это же не важно в каком ты звании, совсем не важно...
– Что же важно-то, по-вашему? Про деньги, что ли рассказывать станете, генерал?
– Да уж какие там деньги. Важнее всего сан, - генерал произнес это, отвернувшись, так, что я не услышал последнего слова.
– Что-что??? Как Вы сказали?
– Да сан же, сан!!! Что тут непонятного?!!
– Извините, генерал, Вы что, священник?
– Да не священник это называется. Жрец. Вы чего не пьете? Пейте!
– Я закусывать привык.
– Так и закусывайте! Но и пейте! А то мне неудобно как-то. Водка очень вкусная.
– А Вы разве не православный, генерал? Вроде как - русский, а слова какие-то не наши - жрец...
– я пригубил еще. Напиваться не хотелось, я чувствовал, что будет большой и интересный разговор.
– А это, Дмитрий Евгеньевич, все равно,- генерал уронил в себя содержимое стакана, сделал паузу. Подумал, чем закусить, решил - колбасой, продолжил мысль,- православный, лютеранин, католик... Все мы служим фараону, а фараона эти мелочи касаться не должны.
– Фараону - в смысле ?менту поганому??
– мне не хотелось сбить разговор, но я не нашел другого словосочетания, и теперь все то, что висело на краешке, готовое упасть, весь разговор зависел от того, обидится генерал или нет.
Генерал посмотрел на меня с выражением тоскливого укора, перевел глаза на неоткрытую еще бутылку ?Абсолюта?, решил не обижаться.
– Нет, зря Вы так, Дмитрий Евгеньевич, зря... Фараону, с большой буквы Фараону...
– Это Председатель Коалиционного Правительства, что ли?
– Председатель - это мелочь, это ничего не значит! Он, видите ли, думает, что здесь все ему подвластно. Нет. Здесь только Фараон хозяин. А уж сумеешь ты ему послужить, нет ли - второй вопрос. От расторопности зависит, от случая...
– У него что, кличка такая - Фараон? Вор в законе? Авторитет? вспоминал
– Зачем кличка? Ну Фараон он, понимаете, Фараон!
– генерала раздражала моя непонятливость, и в глубине его уже захмелевших глаз тихо бился страх за собственные слова, - Титул у него такой, титул! От древнеегипетского ?пер-о?, что означает ?большой дом?.
Я уже переставал верить в его полупьяные слова, но все-таки еще раз поддел за живое, чтобы проверить:
– Главный Архитектор, что ли? Этот козел старый?
– Ну да, главный архитектор. Для всего главный архитектор. Для нас с Вами, для всей страны... Может быть, мира... А вот как он выглядит - не знаю. Не видел никогда... Наверное, старый...
– в его голосе я вдруг услышал какую-то усталость, от истины усталость, от простой, но непонятной мне правды.
– Да ладно, Климент Степанович, ни к чему обижаться, правда?
– я вылил остатки водки ему в стакан, пригласил кивком выпить, убрал пустую бутылку со стола - примета плохая.
Генерал обрадовался, схватил жадно стакан, выпил, начал запихивать в рот закуску, прямо руками. С такой дозы я бы уже давно под столом лежал, а ему - ничего. Крепкий.
– Ну, что же это такое - Фараон? Расскажите, коли начали.
– А что рассказывать, тут особо рассказывать нечего. Вот не пьете Вы совсем - это мне не нравится.
– Пью я, пью, - я заставил себя залпом сглотнуть полстакана водки. Закусывая, сквозь кашель, снова попросил, - Все-таки, расскажите...
– Это все давно, еще до революции началось. Чуть не в прошлом веке... Сначала все аристократы в игрушечки играли, а потом в один прекрасный день - глядь, а вся реальная власть уже не там, где официальная... Вам налить еще?
– генерал вскрыл непочатую бутылку и уже налил себе. Не дожидаясь ответа, закрутил пробку, чтобы не выдохлась, - ну, а ритуал строго соблюдали. Там целая иерархия невидимая получилась...
– А после Фараона кто?
– задал я детский вопрос.
– Раньше был Верховный Жрец, теперь, после Войны - Канцлер. Нет, шведы - молодцы, хорошую водку делают.
– А как к вам попасть, в Жрецы-то?
Генерал подумал немного, взвесил ценность запрашиваемой информации и ее секретность, тяжело вздохнул, и опять налил себе водки.
– Тут, главное, угадать, куда пойти, что делать начать, в каждое время - по-своему... Раньше военачальники очень в цене были. Потом ученые. Потом пирамиды начали строить. Мавзолей был первой пирамидой. К сожалению, первый Фараон при Советах умер, не оставив наследника. Но строить продолжали вовсю, по инерции, что ли. Вокруг трона такая свалка была - не приведи Господь! Все эти репрессии - никакой там политики не было. Ну, если и была, то самая малость... Все конкурентов устраняли. Аккуратненько к началу войны все устаканилось. Но что удивительно - строили и без Фараона. Придумывали. Вот университет на Ленинских Горах - типичная пирамида. А придуман до войны. Вообще в Москве полно всякого такого. Такой огромный город, такой бардак, а люблю его больше жизни... Вот если кто руку поднимет на него, так, кажется, и влеплю пулю в лоб... Помните вот это, стихотворение, что ли, или песня: ?Отступать некуда - позади Москва?