Амнезия

Ти Джей Бриртон

– Можно мне взять вас за руку?

На мгновение я растерялась. Его голос вдруг, взлетев на октаву, стал похож на голос маленького Тома. Более мелодичный, ясный голос.

– Конечно, ты можешь взять меня за руку, – запоздало ответила я. – Ты чувствуешь ее в своей руке? – На самом деле я не прикасалась к нему, но увидела, как он расслабился, представляя это. – Хорошо. А теперь… давай войдем внутрь.

– Ладно.

Подождав немного, я спросила:

– Что мы видим?

– Сапоги.

– Сапоги?

– Около двери. Сапоги и ботинки.

И куртки висят. Моя красная зимняя куртка.

– Понятно, на улице зима… Во дворе лежит снег?

Майкл слегка качнул головой на кровати.

– Нет, сейчас снега нет.

Я обдумала его слова. В ночь убийства Дэвида Бишопа, в одну из первых ночей зимнего сезона, шел снег. Но он пошел позже, через несколько часов после того, как мальчик вернулся домой. И хотя видимые следы на снегу, ведущие к боковой двери и от нее, включены в первоначальный полицейский отчет, под утренним солнцем они растаяли. Их не сочли вескими доказательствами. Они стали частью тайны. И насколько я помню, полицейские отчаянно пытались разгадать ее.

«Похоже, у них имелся какой-то зуб на жену…»

Но эти мысли забегают вперед, туда, куда мне необходимо попасть.

– Понятно. Итак, у дверей мы видим сапоги и куртки. Что дальше? Что происходит на кухне?

Майкл не ответил.

– Майкл?

Его рука дернулась. И голова тоже – легкое вздрагивание, как будто во сне.

– Майкл? Ты уснул?

– Вовсе нет, – протяжный детский ответ, «вовсинееет», и дальше: – Ничего на кухне не происходит. Часы тикают.

– Часы… Там много часов?

– Да, – слова стали звучать сонно, немного невнятно, – они еще и вдоль лестницы висят.

– Верно. Висят на стене вдоль лестницы. Давай поднимемся вместе на второй этаж.

Он стонет, как бы неохотно.

– Что ты сказал, Майкл? Можешь показать мне свою комнату? – Мне хотелось называть его Томом, но он нормально реагировал и на Майкла. Не стоило торопить события.

– Ну ладно, – помедлив, сказал он, – мы пришли в мою комнату.

– Хорошо. Очень хорошо. Можешь рассказать мне о своей комнате?

Он описал обстановку. Игрушки, плакаты на стене, покемоны. Я даже не уточняла, в какое время мы собирались вернуться, – только то, что нам нужно вернуться в какой-то день прошлого. Майкл сам выбрал его. Сапоги и толстые куртки указывали на зиму, и она могла быть любой зимой его детской жизни – но, если основываться на манерах Майкла, его голосе и описании его комнаты, он определенно выбрал время, близкое к убийству его отца. Может быть, в его памяти ожил именно тот вечер…

Это было больше, чем я ожидала, больше, чем могла надеяться на первом же сеансе. Честно говоря, из-за этого я даже заподозрила, что Майкл притворяется. Если это так, то он убедителен, как всегда. Или я слишком доверчива. Хотя вряд ли. И нет лучшей альтернативы, чем довести дело до конца.

Я слушала, как он продолжал рассказывать мне о своих вещах, уже дошел до любимых книг о Гарри Поттере – они стояли на полках рядом с его кроватью, –

но все же немного отвлеклась, подумав, что сейчас Шон, Джони и Пол, конечно, говорят об этом в столовой. Каждый из них что-то знал о том деле, но до сих пор их знания были несопоставимы. Вместе они смогут составить более полную картину.

И я уже не в силах этому помешать. Ситуация в значительной степени напоминает покупку кота в мешке. Я могла бы отказаться от терапии с Майклом, настоять, чтобы он дождался начала сеансов с моей коллегой, могла бы сослаться на необходимость обновить мою лицензию на гипнотерапию, но не сделала этого.

Потому что я сама должна узнать.

Даже если это фарс, я должна все выяснить.

Мне необходимо узнать, что, по его мнению, на самом деле произошло той ночью.

Глава 30

– Том?

Погрузившись в свои мысли, я ненадолго забыла о необходимости направить его память новым путем. И случайно у меня вырвался «Том» вместо «Майкла».

– Да? – Он все-таки отозвался.

– Пора спать, – продолжила я.

– Я не хочу спать.

– У тебя был длинный день. По-моему…

– Я не хочу! – крикнул он. Глаза Майкла оставались закрытыми, но его лоб нахмурился, а руки сжались в кулаки.

«Не слишком ли бурная реакция для покладистого Тома?» – подумала я. Но сразу напомнила себе: «Том пятнадцатилетней давности не такой, как Том – или Майкл, – лежащий сейчас на кровати моего сына».

Несмотря на то что Майкл вернул нас в прошлое, предшествовавшее смерти его отца, сам мальчик уже видел и пережил то убийство, оно уже заняло свою ужасную полку в глубинах его памяти. Сейчас здесь на кровати лежал горюющий и сердитый мальчик, когда-то приходивший ко мне на сеансы.

К тому же я сама облажалась. Теперь, когда мы углубились в прошлое, я попыталась быстрее достичь момента самого преступления, но разум Майкла – не видеодорожка, которой легко манипулировать. Еще слишком рано, отсюда мини-срыв.

– Ладно, Том. Все в порядке… Тогда, может, мы почитаем что-нибудь перед сном?

Он успокоился. Его кулаки разжались, лоб разгладился.

– Ладно, – опять протяжно произнес он. – Я выберу книжку.

Мы вернулись к нормальному процессу. Майкл скрупулезно начал перечислять и оценивать книги. Я удивилась тому, что он смог вспомнить так много названий.

Хотя ведь он провел в этой комнате значительную часть своего детства и имел яркую картину того времени своей жизни…

– Как насчет Гарри Поттера? – спросила я, чувствуя, что его молчание затянулось. Он не ответил. – Том? Может, мы уже выберем книгу? – Я притворно зевнула. – Я устала.

– Там кто-то есть, – прошептал он.

– Что? – Я сдвинулась на край кресла, почувствовав, как поднялись волоски на моих руках. – Где кто-то есть?

– Там кто-то снаружи.

Его голос прозвучал так убедительно, так интригующе, что я сразу поверила этим словам.