Амнезия
Шрифт:
— Превосходный прогноз, Адам!
Затем старикан посмотрел на Джеймса и торжественно добавил:
— Не останавливайся на полпути, юноша. Не бойся возвращения. А если над тобой довлеет страх, ты должен преодолеть его. Другого пути нет. Это судьба.
Джеймс хмыкнул. Старикашка изъяснялся, словно Йода из «Звездных войн».
— Что здесь смешного?
— Вы упомянули о судьбе.
— А как же!
— Бросьте. Вы действительно верите в судьбу?
Казалось, старикан смутился.
— А какой термин предпочитаете вы?
— Вероятность? —
За соседними столиками захихикали.
— Свободная воля? — Джеймс не собирался сдаваться. На сей раз ответом ему был громкий смех.
— Ну хорошо. — Старикан подавил ухмылку. — Полагаю, вы верите также в род человеческий? В эволюцию? Не говоря уже о здравом смысле…
Каждое предположение старика посетители встречали взрывами истерического хохота, пока Джеймсу не начало мерещиться, что над ним смеется весь паб. Он в изумлении воззрился на сторонников старика. Разум Джеймса был затуманен алкоголем, но эти люди показались ему ничем не примечательными обывателями. По крайней мере, пурпурных плащей и остроконечных шляп они не носили.
— Не понимаю, что здесь смешного. — Джеймс прилагал все усилия, чтобы не сорваться. — В этих концепциях нет ничего странного или смешного. Вероятность и свобода выбора. Здравый смысл. Это же традиционные… — Его голос потонул во всеобщем бурном веселье, поэтому, чтобы закончить фразу, Джеймсу пришлось повысить голос. — Во всяком случае, нужно быть ненормальным, чтобы верить в предсказания по звездам!
Смех оборвался, сменившись недовольными возгласами и покачиванием голов. Джеймс уловил неодобрительные взгляды. Кто-то буркнул:
— Чертовы придурки.
Какая-то женщина из противоположного угла паба крикнула:
— Неужели вы верите только своим физическим ощущениям, странный вы человек?
Джеймс уже хотел встать и прокричать в ответ, что да, так и есть, он, как и прочие вменяемые люди, воспринимает окружающий мир посредством физических ощущений, но лысый астролог поднял руку и промолвил:
— Успокойтесь.
Джеймс заметил, что рука астролога дрожит.
Обращаясь к посетителям паба, Адам Голайтли сказал:
— Давайте не будем спорить. Каждый имеет право верить, во что захочет. Если наш друг не чурается таких понятий, как «логика» и «факты», — оратор подождал, пока стихнет последний смешок, — значит, такова его судьба.
Последние слова астролога посетители бара встретили почтительным молчанием. Джеймс хотел рассмеяться, но не смог.
— Позвольте мне угостить вас, — добавил астролог, обращаясь к нему.
Джеймс согласно кивнул.
Он злился на себя, что сорвался, и был благодарен астрологу, что тот прервал неприятный спор.
Некоторое время они болтали о пустяках. Астролог показал Джеймсу книгу символов, в которую заглядывал раньше. Джеймс поинтересовался, что эти символы означают.
— Вы видите их впервые? — Астролог бросил на Джеймса удивленный взгляд.
Джеймс
Затем Адам Голайтли поведал Джеймсу историю своей жизни, под конец признавшись шепотом:
— Фактически я и сам приверженец многих идей, о которых вы упомянули. — Астролог рассмеялся. — Заметили, что я сказал? «Фактически». Ха! А я еще не забыл старую терминологию!
Джеймс спросил, почему астролог изменил своим убеждениям.
— Судьба, — вздохнул Адам Голайтли. — Я был юн, когда моя любимая покинула этот мир.
— Вы хотите сказать, она умерла?
Снисходительная улыбочка появилась на лице астролога.
— Можете думать, как вам заблагорассудится. Я очень сильно любил ее. Мне было двадцать. Она ехала в поезде, который сошел с рельсов.
— Простите. Какой ужас!
— Нет, всего лишь судьба. Но тогда я рассуждал примерно как вы сейчас. Я скорбел по ней — кажется, так говорят? Много раз я был близок к самоубийству. Я жил в комнате на чердаке высокого дома. Утром и вечером открывал окно и смотрел вниз, в сад. Я представлял, как мое тело падает вниз навстречу тому, что вы называете смертью. Меня удержала только мысль о родителях. Я остался жить ради них. Оба они уже оставили этот мир, с разницей в неделю. Отец — от рака семенников, мать — от разбитого сердца. Не вынесла его ухода.
— Обычно люди не умирают от разбитого сердца, — заметил Джеймс.
Астролог замахал рукой, отвергая возражение.
— Называйте как хотите. Не важно, главное — они оба ушли. После кремации бренного тела моей матери я открыл окно и уселся на подоконник. Руками я держался за раму, а ноги свисали вниз. Мне оставалось только встать, отпустить раму и шагнуть в иной мир, навстречу родителям и моей любимой. Долгое время я не мог решиться. И вот, когда я уже успел попрощаться с физическим миром — а надо сказать, за окном стоял чудный летний вечер, — я услышал голос в комнате позади меня. Когда я обернулся, то увидел мою любимую, окруженную голубым свечением. Она сказала, что мое время еще не пришло. Тогда я впервые перестал верить в реальность физических ощущений. Словно лучик света пробился с той стороны и освободил меня от тех заблуждений, которые я разделял тогда.
Тут астролог бросил на Джеймса беспокойный взгляд.
— Простите, я не хотел вас оскорбить.
— Я вовсе не оскорблен, — ответил Джеймс, — скорее, сбит с толку.
— Сбиты с толку? Превосходно. Мир представляется вам хаосом, потому что вы не видите его. Вам никогда не найти ответа, потому что вы не помните вопроса.
— Вопроса?
— В нем заключена отгадка.
— Именно ее я и разыскиваю.
— А вот и нет! Вы перестали искать. Возобновите поиски. Помните, что сказал вам Билл: не бойтесь вернуться назад.