Амнезия
Шрифт:
— Я ничего не хочу знать.
Доктор Ланарк улыбнулся и вздохнул.
— Я называю это желанием забыть или, как в вашем случае, желанием не вспоминать. Удивительно, что для такого сильного и распространенного чувства до сих пор не придумали названия. Его испытывают большинство людей. Мы забываем, потому что хотим этого, нуждаемся в этом. Забывание происходит автоматически, оно так же естественно и необходимо для человека, как выдыхание или мочеиспускание. Только вообразите себе, что вы этого не делаете! Но иногда происходит сбой. В жизни человека случается что-то значительное, трагическое, незабываемое, и он начинает
— Впечатляет, — подавил зевок Джеймс, — но какое отношение все это имеет ко мне?
— Вы — наш первый клиент.
— Пациент, — поправила доктор Льюис.
— Вы собирались свести счеты с жизнью, поэтому можно сказать, что мы спасли вас. Не то чтобы мы ждали от вас каких-то особых проявлений благодарности…
— Доктор Льюис, будьте снисходительны, он ничего не помнит!
— Но сейчас-то он вспомнил!
Доктор Ланарк подозрительно покосился на Джеймса.
— Вспомнили?
Джеймс кивнул.
— Вспоминаю… — Внезапно на него накатила волна ужаса. — Не хочу я ничего вспоминать!
Доктор Льюис подняла глаза к потолку.
— Доктор Ланарк уже сказал, что выбора у вас нет. Вы сами захотели ингибиторы, мы советовали просто стереть…
— Дорогая моя, не стоит начинать все сначала, — перебил доктор Ланарк, мягко похлопав доктора Льюис по ляжке. — Дело в том, мистер Пэдью, что, хотите вы или нет, через несколько недель, дней, а возможно, и часов вас затопят воспоминания. Сейчас вы словно пловец, которого вынесло на берег, но от усталости он не в силах отползти на безопасное расстояние. Пловец просто ждет, когда его захлестнет очередная волна, а она подбирается все ближе, уж вы мне поверьте! Скоро, совсем скоро волны памяти накроют вас с головой и унесут ваше бессильное тело в море, где вы погрузитесь в бесконечные темные глубины, опускаясь все ниже и ниже…
— Остановитесь! — воскликнул Джеймс. — Я понял! Что я должен делать?
— Вы должны подготовиться.
— Но как?
— Прежде всего найдите темное и тихое местечко, где вас никто не побеспокоит. Вы должны сосредоточиться, поэтому лучше, если там не будет ни телефона, ни радио, ни телевизора.
Джеймс подумал о подвале и кивнул.
— Я знаю такое местечко.
— Вот и славно. Вам понадобятся блокнот и несколько ручек, а также еда и питье примерно на неделю, а возможно, и дольше.
— Хорошо.
— Когда вы там обоснуетесь, постарайтесь очистить свой мозг и только тогда открывайте черную коробку. Жизненно важно, чтобы вы сделали это до того, как воспоминания вернутся. Вы должны понять, что воспоминания будут похожи на хаос — мрачный, тревожный хаос, в котором вы поначалу не сможете выделить никакого связного сюжета. Такова цена за долговременное угнетение памяти. Это похоже на дамбу: достаточно крошечной течи, и вся конструкция может рухнуть.
— Мы вас предупреждали, — вставила доктор Льюис.
От разговоров у Джеймса пересохло в горле. Он потянулся за стаканом. Теплая волна, пробежавшая по телу после глотка коньяка, успокоила его.
— Эта черная коробка. Вы хотите сказать, я должен прочесть свои дневники?
— Необязательно.
— Тогда что я…
Однако доктор Ланарк уже смотрел на часы, а доктор Льюис нетерпеливо мялась у двери.
— Вы должны извинить нас, мистер Пэдью, — вздохнул Ланарк, — важное совещание с шефом.
— Шефом?
— Нашим шефом, мистер Пэдью. Не только моим и доктора Льюис, но и вашим тоже.
— Хм… я и не знал, что у меня есть шеф.
— А в чьем доме вы прожили почти весь прошлый год?
Джеймс напрягся.
— Мужчина в черном пальто? Он стоит за всем этим?
Оба доктора смотрели на Джеймса словно на идиота.
— Он не делает из этого секрета, — пожала плечами доктор Льюис. — Для человека, который строит из себя частного детектива, вы не слишком быстро соображаете.
— Кто он?
Доктор Ланарк молча смотрел на Джеймса, в мерцающем свете свечей выражение его лица было трудно прочесть.
— Постойте, я угадаю… Вы не можете мне сказать, потому что я не знал этого раньше, и соответственно…
— Нет, не поэтому. Просто вы вряд ли поверите мне.
— Попробуйте!
— Он сам откроется вам, когда поймет, что вы готовы.
— Но почему не сейчас? — крикнул Джеймс. — Пусть выйдет, покажется…
Он был зол и устал от этих игрищ. Однако когда доктор Ланарк отрицательно замотал головой, Джеймс испытал облегчение.
Ланарк показал Джеймсу аварийный выход и в обмен на сотню фунтов наличными дал маленький серебристый ключ, который Джеймс засунул в карман. Они пожали друг другу руки. Джеймс открыл дверь и оказался на задах здания, в парке. Небо потемнело, и на землю упали первые капли. Он повернулся, чтобы задать доктору вопрос, но дверь уже закрылась.
На часах было пятнадцать минут девятого. Время все-таки ускользнуло от него. Джеймс устало побрел через парк к автобусной остановке. Я стоял у окна и молча смотрел ему вслед.
~~~
Джеймс засунул в рюкзак черную коробку, черный и белый блокноты, пару ручек, консервы и бутылки с водой. Затем опустился на колени перед буфетом и открыл дверцу. В лицо пахнуло сыростью и остывшей золой. Ноги нашли ступеньки, и, вдохнув напоследок чистого воздуха, Джеймс нырнул в подвал и затворил за собой дверки.
Стремительно опустилась густая тьма. Джеймсу представилось, что, если вдохнуть поглубже, плотный воздух заполнит легкие и внутренности, словно вода. Фонарь, вот что мне нужно, подумал он, только вот в доме фонаря не было, а магазины уже закрыты. Джеймс мог бы отложить задуманное на завтра, но вдруг воспоминания вернутся ночью? Придется смириться с темнотой.
Глубоко вдохнув, Джеймс начал спускаться. На ощупь каменные ступени оказались скользкими и холодными. Джеймс насчитал девять, прежде чем ноги коснулись пола. Он присел и коснулся неровной поверхности рукой. Пол покрывала галька. Поднимаясь, Джеймс заметил в темноте странный проблеск — не свет, а скорее разрыв во тьме. Слабый оранжевый огонек, словно конец зажженной сигареты, только неподвижный. Сравнение показалось Джеймсу смешным — откуда здесь взяться курильщику? Он согнулся и, незрячими руками ощупывая воздух перед собой, принялся исследовать подвал.