Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

D_Kart

– Для чего же? Зачем ты так жадно жаждешь союза нашей семьи с Бальеросами?

– Просто я очень боюсь смерти, – ответил силуэт.

– Ты умираешь?

– Я не знаю, сын. Я живу дольше, чем кто-либо на этой планете. Ты знаешь, на какую сделку я пошла с Магами тысячи лет назад, когда получила от них дар бессмертия. Бессмертие в обмен на бесплодие. А когда душа моя и мои мысли оказались заняты твоим отцом, я добилась отмены сделки, лишь бы возыметь дитя, пусть даже ценой своего бессмертия. И, как только ты родился, каждую ночь я отхожу

ко сну со страхом, что наутро мои глаза не откроются. Ведь ныне я смертна. Может быть, это случится через сотни лет. А может, и завтра. Но если бы мой сын встал вровень с первой ступенью, я смогла бы убедить Магов возвратить мне бессмертие.

– И что оно дало бы тебе?

– Уверенность. Отсутствие страха. Я устала от страха.

– А я думаю, что оно дало бы тебе еще больше страха. Ведь я-то смертен. Не страшно ли тебе через сотню лет в очередной раз открыть поутру глаза и узнать, что твой дряхлый сын, родивший Королеве дочь и давший жизнь ее дочерям и внучкам, не открыл глаза, а его душа упокоилась в Хранилище?

– Страшно.

– И какой из этих страхов сильнее?

– Я задаю себе этот вопрос с того самого дня, когда корона объявила о болезни Калирии и о поиске андамита. И ответ не приходит ко мне.

– Мама, я умру. Рано или поздно. Возможно, ты увидишь это. Возможно, нет. Но я умру. И свою смерть я хочу встретить не с Калирией, а со своей любимой. Хочу лежать в теплой кровати у себя дома и смотреть, как дрожит свеча на моем столе. Видеть лица своих детей и внуков, протирающих мой лоб тряпкой, смоченной в холодной воде. И лицо Лерии, а не Королевы.

– Лерии, которая призналась тебе там, на Аладайских озерах, что временами она исчезает и находит себя на другом конце планеты, не правда ли? Увидишь ли ты ее лицо за миг до того, как твое сердце перестанет биться? Будет ли она держать твою морщинистую, сухую ладонь?

– Я не знаю. Но надеюсь. И ради этой надежды я готов на все.

Силуэт Оды стоял перед ним без движения. Потоки воды струились по нему вниз, сливаясь с гладью Парящих вод. Эрви понял, что его слова заставили маму задуматься. Он затаил дыхание и ждал, что скажет ему мать, эта старейшая и одновременно юная дева, прожившая на Амплериксе тысячи лет и своими глазами видевшая то, о чем Маги могли лишь прочесть в атласах в Темном крыле Королевской библиотеки. Дева, которая существовала так необычайно долго, что, быть может, просто не успела привыкнуть к наличию сына за те ничтожные двадцать шесть лет, которые пролетели для нее быстрее, чем весь сегодняшний день для него. Силуэт дрогнул, и Ода заговорила вновь:

– В твоих словах есть правда, сын. Ты мое дитя. Я должна идти ради тебя на все, пусть ты и считаешь, что владычица белого водоема ценит свое бессмертие больше, чем счастье своего сына.

– Так больше ли?

– Помолчи. Если ты принял решение быть с этой девушкой, то ни мне, ни Магам, ни Верховному судье не дано тебя остановить. Сейчас я приняла решение и прошу тебя выслушать его. Я освобождаю тебя от поисков андамита. И я отдам свою душу Хранилищу, если так будет угодно черным небесам. И буду уповать лишь на то, чтобы день тот настал не так быстро, как я того опасаюсь.

–

Матушка, любимая моя матушка, благодарю тебя за это! – Глаза Эрви намокли, пусть он и старался не расплакаться во время этой самой трогательной и нежной беседы из всех, что произошли между матерью и сыном за двадцать шесть лет. – Я буду молить небеса, чтобы они дали тебе тысячи лет жизни.

– Эрви, глупый мой маленький мальчик, – с горечью в прозрачных глазах улыбнулся силуэт. – О тысячах лет я и не смею мечтать. Еще немного, и может случиться ужасное.

– О чем ты, мама?

– Яблоня, что когда-то засохла, вновь заплодоносит. А ласточка вот-вот вернется в свое гнездо. И тогда конец.

– Тебе известно, что значит эта фраза? С детства, с самой школы она меня пугает. – Эрви поежился.

– Мне известно лишь то, что лучше бы ту яблоню побил град, пока она не дала свой урожай, а ласточку по пути к гнезду подстрелили бы ангалийцы. Но… Не думай об этом, сын. Нельзя изменить того, что написано на страницах будущего – ни мне, ни воде, никому. Ни даже Магам, пусть некоторые из них очень стараются.

– Что мне до птиц, деревьев и неведомых мужей в красных одеяниях? Я не нахожу покоя от других мыслей. Мама, как прервать тот страшный круг жизни Лерии? Что сделать, чтобы ее проклятье ушло?

– Кто о ласточках, а кто о Лерии, – покачала головой Ода, и капли полетели в разные стороны от силуэта. – Я не знаю, Эрви. Мне не дано это знать. И никому не дано, разве что Магам.

– Опять Маги… И как же мне выйти с ними на разговор?

– Ты хорошо образован. И знаешь, что Маги не открывают своих личностей. Мне дан дар предвидения, и порой я могу заглянуть за границу неведомого и увидеть чуть больше, чем видят другие. Но мне уже давно не под силу приоткрыть красные одеяния и узнать, кто есть Маги, что живут ныне на Амплериксе.

– И что же мне делать? Как разгадать, почему Лерия проклята на эти странные исчезновения?

– Пытайся найти ответы на свои вопросы. И найди свою любимую.

– Но я уже отыскал ее! Ты сама сказала, что видела нас с Лерией там, на Аладайских озерах.

– Девушка уже не там. Она покинула свой дом.

– Как? – вскрикнул Эрви. – Но где она сейчас? Опять проклятье? Ее опять унесли неведомые силы?

– Ее унесло желание не причинить тебе боль, сын. Она хочет, но отчаянно боится жизни с тобой. Боится, что в твой последний миг не она будет держать твою морщинистую, сухую ладонь и обтирать тебе лоб смоченной в студеной воде губкой.

– Где она, если не на Аладайских озерах, матушка? Умоляю, скажи мне!

– Вода пока не ответила мне на этот вопрос. Я не смогла увидеть этого. Быть может, ты еще раз хорошо подумаешь и решишь, готов ли потратить свою жизнь на то, чтобы искать ее каждый раз. А теперь позволь мне покинуть тебя. Я не уверена, смогу ли еще раз обнять тебя в своих покоях в Эр-Нерае. Но там, где есть вода, я буду смотреть на тебя.

– Не говори так, мама! Я вернусь в Марьяни. Обещаю. Мы еще увидимся, и не раз, слышишь?