Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

D_Kart

– Будь с ней счастлив, мальчик мой.

– Спасибо, Клида. Прости, что не пригласили тебя на свадьбу. Сама знаешь, что мой папа…

– Знаю, знаю, мой хороший. Не удивлюсь, если и о твоей свадьбе никто не узнает. Далонг тщательно охраняет все, что связано с его семьей. Он секретарий. Чем меньше о нем известно, тем лучше для всех. Ты хоть любишь эту девочку?

– Наверное, люблю, – пожал плечами Келий и улыбнулся.

– Вот и славно, – улыбнулась в ответ Клида. – Любовь… Волшебное чувство. Когда она есть, как у меня к твоему отцу, жизнь полнится светом и теплом. И уже неважно, знает ли о том кто-то еще.

– Хорошо, – только

и мог ответить Келий, ибо каких-то особенно волшебных чувств не ощущал.

– Больше не занимаю тебя. Иди к жене. У вас сегодня первая ночь. Запомни ее. Такой больше не будет.

– У нас с Саирой уже были ночи, – вновь улыбнулся Келий.

– Да понятно. Но теперь вы супруги. И эта ночь должна быть особенной.

Шло время. Келий продолжал помогать в работе своему отцу. Далонг не платил сыну большого жалования – человеком он был честным, пусть и не праведным, и не хотел, чтобы у кого-то было основание упрекнуть секретария в непотизме. Сперва он доверял Келию работу с корреспонденцией, затем позволил сыну составлять проекты королевских нот, беспрестанно рассылаемых по всему Амплериксу, а позже и вовсе отряжал сына на мелкие аудиенции от имени короны.

Время от времени Келий наведывался в Престольный уступ, где Илпа Бальерос проводила аудиенции – самые важные, достойные ее августейшего внимания. В числе других, которым по долгу службы или в силу статуса позволено было находиться в Престольном уступе, Келий сидел на длинных скамьях, сооруженных вдоль стен королевской залы, и, затаив дыхание, завороженно наблюдал за тем, как молодая Королева изволит говорить с высокопоставленными господами, мэрами или знатными торговцами. Далонг на правах секретария сидел на стуле на пьедестале, рядом с королевским троном. Его отец больше слушал и записывал, меньше говорил. Но, если Илпа позволяла ему говорить, или если он сам, шепнув ей что-то на ухо, решал высказаться, речи Далонга поистине можно было записывать в атласы, а атласы – класть на стеллажи Королевской библиотеки. Далонг владел навыком моментально распознавать смысл беседы, даже если говорящий всячески старался замаскировать его красивыми оборотами или пространными рассуждениями. Много раз Келий становился свидетелем того, что в Престольном уступе вскрывалась истина лишь благодаря одному точно и в цель заданному отцом вопросу.

Нередко, когда уже за полночь аудиенции подходили к концу, а королевскую залу покидал последний ходатай и последний советник, в Престольном уступе оставались трое: Королева Илпа, Далонг и Келий. Оставшись втроем, они обсуждали исход аудиенций, и именно в эти моменты принимались решения, порой судьбоносные.

Королева Илпа была всего на год старше Келия. По скромному мнению Келия, внешностью Королева несколько проигрывала его супруге, пусть и была довольно хороша собой. Но Келий, как и его отец, куда сильнее интересовался умом, привычками, начитанностью и умением приходить к заключениям. Саира была далеко не глупой, вот только вечерам с книгой в руке предпочитала пение на Живой площади. Пела Саира, надо заметить, превосходно. С наступлением сумерек, разбавленных многоцветьем столичных небесных сфер, разгоряченные элем посетители близлежащих заведений косились на таверну «Небесные гнезда», где предпочитала коротать время девушка. Может быть, сегодня Саира вновь не без удовольствия поддастся уговорам гостей и одарит Живую площадь своим бархатным вокалом. Если бы не ее состоятельный отец, Саира вполне могла бы зарабатывать на хлеб своим голосом, который окутывал и Живую площадь, и отступающие от нее закоулки с многочисленными тропинками в ветвях деревьев игура. Порой ее пение сквозь открытые окна доносилось даже до Келия, который проводил очередной вечер в королевском дворце, работая на благо Амплерикса, чтобы планета продолжала жить, а его жена – петь.

Зачастую Далонг, сделав самые важные дела, покидал Престольный уступ, с позволения своей владычицы оставляя там ее вместе с Келием. Сначала Илпа и Келий обсуждали принятые решения, а потом их речи переключались на что-то более интересное, чем торговые дела или межтерриториальные конфликты. Они обсуждали литературу, мысли древних философов и исторические события. Восторженно

перебивая друг друга, они с некоторой долей романтизма, смешанного с уважением и почитанием, спорили о том, какая из земель Амплерикса претендует на статус воистину наилучшей. Возвращаясь домой далеко за полночь, Келий часто находил Саиру давно заснувшей в их кровати, а порой кровать пустовала, и Келий понимал, что жена решила провести ночь в другом месте и, быть может, в другой компании. Он не упрекал ее за это, ибо у него не было даже мыслей о том, что за такое мужья обычно упрекают своих супружниц, если не выразиться резче. К своему браку он относился как к данности, не придавая большого значения ни факту союза, ни тому, что за прошедшее со дня бракосочетания с Саирой время он так и не подарил Далонгу статус деда. И, когда Келий ложился спать в одинокую прохладную постель, он думал не о Саире, а о том, что завтра наступит новый день, в королевский дворец придут новые задачи, а новые задачи потребуют новых решений от него, его отца и Королевы.

– Ваше Величество, – сказал Далонг Илпе, когда очередной день подходил к своему завершению, – заранее смею просить прощения за слова, которые скажу.

– Говорите, секретарий, – ответила Королева, которая отдыхала на троне после кормления Эксиля и прикрывала кровоточащие ранки на шее Королевским шарфом, – вам не пристало заискивать передо мной и просить извинений.

– Думаю, для начала моему помощнику лучше покинуть Престольный уступ. То, о чем я намерен говорить, не его ушей дело.

– Помощнику, – повторила Илпа. – Далонг, я первая ступень. Все эти годы вы тщательно сохраняете в тайне, что Келий – не просто ваш помощник. Он вам сын. Не так ли?

– Как вам стало известно об этом? – испуганно спросил Далонг.

– Ваш вопрос мне не нравится, Далонг. Мне это известно. Вы намерены отрицать?

– Никак нет, Ваше Величество.

– Мне всегда было интересно, к чему такая странная секретность? Вы чего-то опасаетесь?

– Просто меры предосторожности, Ваше Величество.

– Келию грозит какая-то опасность, о которой мне следует знать? – спросила Илпа Бальерос, бросив взгляд на сына Далонга, стоящего неподалеку от трона и складывающего стопками бумаги с королевскими нотами.

– Келию? О нет, моя госпожа. Но я секретарий. Я посвящен в тайны короны, которые держат мою душу, будто в клетке. Как и вашу душу. И, чем больше кому-то известно о моей жизни, тем выше шансы недоброжелателей использовать эти знания во вред королевской династии. Никогда не знаешь, как и кому могут служить слова, по неосторожности брошенные в воздух. И если о нашем с Келием родстве стало известно вам, это может открыться и другим. Так что это просто меры предосторожности.

– И все же я считаю, что юноша может остаться и послушать то, о чем вы хотите мне сказать. Кто знает, настанет ли час, когда и ему представится возможность занять пост секретария.

– Возможность… – вздохнул Далонг. – Или же бремя.

– Или же бремя, – согласилась Королева. – Так или иначе, если у меня нет тайн от своего секретария, не должно их быть и от его сына, который целыми днями трудится на благо короны.

– Как будет угодно Ее Величеству. – И Далонг поклонился Илпе. – Речь о том юном госте, которого периодически видят в ваших покоях.

– О ком? О Кобито?

– Именно, моя госпожа. Все чаще в коридорах королевского дворца шепчутся о том, что Королева вместо того, чтобы сочетаться браком и начать думать о будущей наследнице, украдкой проводит ночи со странным незнакомым юношей.

– Да я бы не сказала, что делаю это украдкой, – улыбнулась Илпа.

– Не поймите меня превратно, Ваше Величество, но все эти слухи…

– Вы решили выложить передо мной эти странные рассуждения только потому, что мои слуги судачат о содержимом постели своей Королевы?