Амулет князя
Шрифт:
И Павел словно наяву увидел то, что происходило тем днем…
… – Смотрите, господин, их там трое. С ними дети.
Повозка ехала неторопливо, поскрипывая задним колесом. Уставший мужик понукал чахлую лошаденку, охаживал ее по впалым бокам. Но старая кляча не прибавляла шаг, покорно тащила груженную сеном повозку.
Мужик успел задремать, когда лошаденка испуганно всхрапнула и замерла перед четырьмя вооруженными людьми. Возница вскинулся, поглядывая такими же испуганными глазами, как и его кляча.
– Что угодно господам?
За его спиной сидела молодая женщина и укачивала ребенка. Малыш хныкал и сосал кулачок, худой, как веточка. Рядом сидела девочка, закутанная в одеяло, на голове был огромный платок. Лишь на худеньком лице блестели огромные зеленые глаза.
– Кто такие? – спросил Дорин, нахмурившись.
– Мы погорельцы, господин. Все село сгорело. Нынче лето засушливое, на небе ни тучки. Вот и случилась беда. Соседский мальчишка играл с огнивом и кресалом, украл паршивец у деда и спрятался в стогу сена. От того стога их дом принялся, а дальше и вспомнить страшно. Пожар на соседние дома перекинулся. Мы жили на окраине, успели хоть какой-то скарб спасти, а некоторые люди сами в огне сгинули и добро свое не спасли.
Князь получал доклад об этом пожаре, в нем говорилось, что выжили всего семь человек из всего села. Пожар случился поздно вечером, когда люди спать укладывались. Огонь спалил спящих, успели, как и сказал возница, только те, кто жил дальше от очага возгорания.
– Куда же вы едете?
– У меня брат на мельнице работает. Здесь, недалеко. Давно приглашал, ему одному тяжело справляться. А я все не решался. Вот теперь за меня боги решили.
Дорин вздохнул, злясь на себя за жалость. И откуда только выползло это гадкое чувство?
– Ты вот что, возьми деньги, – князь запустил руку в кошель и вытащил полную пригоршню монет. – Тебе пригодится. Да купи молока ребенку. Видишь, голодный он… И себе поесть купите.
Ошалевший от такого нежданного подарка мужик стащил с головы шапку, и князь высыпал в нее деньги.
– Езжайте, – приказал Дорин.
Долго еще слышались голоса возницы и его жены, даже малыш подал голос, потребовав еды.
– Следующего вяжем, кто бы ни был, – хмуро сказал князь, стыдясь внезапной жалости к погорельцам.
Следующим оказался всадник на рыжей низкорослой кобыле. Всадник и сам смахивал на свою кобылу, широкий в плечах, кряжистый, как старый дуб, с копной нечесаных огненно-рыжих волос.
Он покачивался в седле и что-то напевал под нос. Когда вышли князь и трое воинов, он придержал кобылу и озадаченно поглядел на них.
– Кто такой? – потребовал ответа Дорин. – Куда едешь?
– Домой, – ответил мужик, испуганно икнув.
– Слезай, – велел один из воинов. – Не видишь, кто перед тобой? Князя не узнал?
– Как же, узнал, – стал оправдываться тот. – Что не так-то?
– Слезай, узнаешь.
От такого обещания мужику поплохело. Но перечить не осмелился.
Едва он слез, один из воинов вынул нож и ударил рукоятью по затылку. Мужик без звука упал.
– Забирайте его, поехали скорее.
Когда мужика бросили под ноги Силли, тот очнулся. Но Дорин уже запер дверь и поспешил к выходу. Вдогонку ему несся отчаянный вопль человека, но князь зажимал уши и бежал прочь.
Появилась нелепая мысль разыскать семью этого несчастного и как-то помочь, но Дорин поспешил отмахнуться от этой глупости. Он обожал свою Силли, и для ее счастья готов был сделать все, что угодно!
И тогда в душе Дорина что-то сломалось, но он не заметил этого. Просто перестали сниться лица тех, кого он заталкивал в комнату вампирши. И Дорин принял это за хороший знак…
Павел потряс головой, прогоняя наваждение. Князь же не замечал ничего, поглощенный воспоминаниями.
– Стало опасно красть людей в лесу. Из окрестных деревень снаряжались отряды, чтобы отыскать чудовище. И я вынужден был искать другой способ. Тогда моя Силли подсказала выход. Она напомнила о людях из деревни, которые хотели замучить бедное создание. Я не сразу согласился с ней. Меня еще мучили угрызения совести. Но Силли была так терпелива и так нежна, что я решился. Все оказалось очень просто. Главное не воспринимать их как людей. Ну, едим же мы скот. Со временем стало легче, я больше не слушал совесть. Милосердие, доброта, – это стало для меня пустым звуком.
– А что стало с теми людьми из деревни?
– Однажды ночью я с самыми надежными людьми приехал в деревню. Мы вытащили всех, кто там был, даже младенцев с матерями. Загнали их в подземелье рядом с комнатой Силли. И она много лет пировала ими.
По спине Павла пробежали мурашки. Теперь он был уверен, перед ним сидел монстр страшнее вампирши. Она – зло, которое не скрывает своей натуры, она никогда не изменится и не станет жалеть «обед». Не бывает милосердного зла. Но то, что сотворил с собой Дорин, было ужаснее.
– Почему же на ней цепь?
– О! Это случилось незадолго до появления первого амулета! – охотно пояснил князь. – Она съела последнего человека из деревни и была голодна. Дверь не смогла остановить ее. И Силли слегка попировала в замке. Мне с большим трудом удалось вернуть ее обратно в комнату. Тогда Силли порвала мне руку. Я приказал выковать цепь и покрыть ее серебром.
– И как же появилась идея живых амулетов? Тоже Силли подсказала?
– Нет. Это заслуга Николаса.
– Твой брат тоже знает?!
– Конечно! И всячески поддерживает меня.
У Павла закружилась голова. Он на минуту прикрыл глаза, но князь рассказывал дальше, не обращая внимания на такую мелочь, как внимание собеседника.
– Это Николас привез колдуна. И тот находил людей, подходящих для ритуала, и накладывал заклятие. И теперь я могу быть с моей Силли! Она пьет мою кровь, но умирает другой.
Павел слушал рассказ и чувствовал, как в груди разгорается ненависть, нешуточная, яростная.
– А дальше что будет? – спросил он.