Амулет на удачу
Шрифт:
– Ладислас, – мама принялась за дело, едва новобрачные вышли из машины. – Мы ненадолго забираем твою Элизабет переодеться, а ты, надеюсь, сам справишься и подготовишься, – лукаво посмотрела она.
– Что? К чему? – Ладислас оторопело пытался понять, что она затеяла. Настолько выпал из реальности, что уловил лишь последнюю фразу:
– Как к чему готовиться? К брачной ночи, – веселилась мама, вроде и шептала, но так, чтобы её могли подслушать. – Я всё понимаю, что это формальность. Но в вашей ситуации надо сделать так, чтобы эта формальность не нанесла вреда… ну ты сам понимаешь.
Ладислас кивнул, мысленно похохатывая, потому что заметил, как не так уж мало народу в толпе пытается украдкой поглядывать на упрощённые
– Спасибо мама, но дальше мы сами. Как ты сказала, мы в состоянии справится без посторонней помощи. Сама понимаешь, мы знакомы уже давно.
В толпе захихикали, кто-то приготовился пошутить, но вовремя опомнился и прикусил язык. И вообще, расспрашивать дальше или что-то говорить на тему первой брачной ночи гости поостереглись, ведь стоявшая рядом с матерью младшая сестра так натурально смущалась от обсуждения «интимных тем» – как бы в обморок не упала, ещё конфуза не оберёшься. Ладислас взял жену под руку и неторопливо зашагал к их апартаментам, сопровождаемый только двумя големами. Толпу зрителей же оставил на сестру и мать.
– Спасибо, – прошептала Лиза, когда в дверях их комнаты был повёрнут ключ и активированы защитные контуры.
– Так тебя раздеть? Или мне выйти в ванную? – пошутил Ладислас. – Ты этого боялась всё время?
– Нет. Я боялась, что повязка слетит и кровоточить начнёт, – неожиданно призналась Лиза. – Утром она была ещё нормально, особенно когда врач поменяла, а сейчас по ощущениям горит и словно разбухла. Зачем нам лишние вопросы? – она вздохнула, смущённо потупила взор, наконец решилась: – Расстегнуть. В одиночку это не снимешь, – но сразу же торопливо добавила: – А дальше я в состоянии и сама.
Стоило начать процесс раздевания, как выяснилось, что Лиза не просто так вздрагивала и мучительно морщилась. Рана заметно опухла, тут не то что расстегнуть уйму шнурков, крючков, застёжек и ленточек, даже просто снять платье самостоятельно весьма проблематично. Не обращая внимания на то, как его уже жена отчаянно краснеет и смущается, Ладислас снял с неё платье и помог надеть халат. После чего закатал рукав и принялся осматривать рану... пытаясь не отвлекаться. Её причёска щекотала подбородок и закрывала обзор, шпильки из волос он вынул не вовремя, но очень уж стало Лизу жалко – такую красивую, но тугую конструкцию ей сделали на голове и заставили ходить с этой «башней» целый день. А ещё бледная кожа вся покрылась мурашками, то ли от холода и страха, то ли от его движений.
Ладислас мысленно пошутил над собой: надо было соблазнять её в тот раз, когда девчонка кинулась в его квартиру, спасаясь от одного мелкого зубастого недоразумения. Сейчас уже поздно. Он уже влюбился. Стоит быть честным перед собой, бабушка была права. С самого первого мгновения, как он обратил на неё внимание, выбирая студентку для их плана… Не просто так он выбрал именно Елизавету. Но именно поэтому у них ничего не будет. Будь его воля – он бы и Лизу не стал тащить, но без неё никак. Ладислас специально не стал передавать последние сводки родителям, они обязаны верить, что у него есть шансы. Не просто на победу, а ещё и выбраться живым. Но по-иному поступить нельзя, иначе зачем отец тогда насмерть стоял под Краоном, а старший брат за то же отдал жизнь семь лет назад? У родителей останется Малорин. А для Лизы пусть он останется чужим, посторонним, который случайно и ненадолго мелькнул рядом.
К сожалению, все врачи, которым можно было в данной ситуации доверять секреты, остались в Университетском городе. Так что с раной Ладислас провозился довольно долго. Воспаление начиналось во всей красе: перевязку желательно делать несколько раз за день, но сегодня было вообще не до этого. Ну а жёсткие кружева вдобавок растёрли рану. Лечебная магия же никогда не была его любимым предметом, тем более сейчас требовалось не быстро и хоть как-то заштопать травму в полевых условиях и доволочь пострадавшего живым до госпиталя, а сделать так, чтобы не осталось ни шрама, ни последствий для здоровья. Лиза из-за этого изрядно перенервничала, навооброжав себе разных кошмаров – чего в ране такого серьёзного, если сильный маг столько с ней возится? Зато пока новоиспечённый муж ходил убирать лекарства, страхи явно перескочили на другую тему. Когда он вернулся, она уже успела надеть под халат ночную сорочку, а ещё для надёжности накинуть одеяло на плечи. Во взгляде так и читалось: «Дорогой муж, может ты и полностью готов к интимному процессу, но я пока не готова от слова «вообще». Никак иначе оценить её испуганный взгляд Ладислас не мог.
– Ладислас, ты не против, если я прилягу? Сил вообще нет, – осторожно спросила Лиза. – Или у нас на сегодня ещё какое-то мероприятие запланировано?
– Ну не изверги же у нас живут. Нет, конечно. Нам полагается спокойный сон и отдых до завтра. Спи. Я сейчас схожу переоденусь и тоже лягу. Кровать большая, так что мешать мы друг другу не будем.
Часть III. Названая женой
Из поместья Дюранов теперь уже точно в нашу квартиру мы смогли выбраться только через неделю, ибо светские мероприятия, разные балы и тому подобное шли беспрерывно один за другим. Всё-таки свадьба наследника влиятельного клана и вдобавок сына бывшего посла в Республике Суассон делом было общественно значимым. Радовало, что в этот раз изображать растерянную дурёху было необязательно, поэтому, если муж не мог находиться рядом, меня сопровождала либо его сестра Малорин, либо мама леди Элизабет. Ну или мадам Маринетт, она, оказывается, тоже была Дюран и приходилось Ладисласу не просто какой-то там дальней роднёй, а была старейшей из членов клана. Вот этой старушкой я восхищалась больше всего, мне бы в её годы сохранять такую резвость и ясность ума. Как она лихо отшивала от меня всяких любителей подольститься и чего-то выведать – любо-дорого смотреть. Вроде всё идеально в рамках этикета и вежливости, а нахал ощущает себя дурак дураком.
Единственным плюсом во всех этих мероприятиях было одно. Они помогали забыть вечер после свадьбы. О том, что когда он занимается моим ранением, так нежно и чутко, у него были невероятно гибкие приятные пальцы. Вот бы он тогда медленно прошёлся ими вдоль позвоночника, зарылся в волосах и притянул бы меня к себе. Перед собой можно быть честной. Я же тогда сама была готова накинуться на него как на мужчину, бесстыдно впиться в его губы, повторить тот поцелуй на помолвке. Хотелось большего – и чтобы я потом тяжело дышала в подушку, выгибаясь в такт его движениям, а потом стонала от наслаждения… Но нет, всё это осталось лишь в мечтах, Ладислас оказался джентльменом больше, чем я о нём думала. Он помнил о своём обещании, он не стал пользоваться моим состоянием после свадьбы – когда я была усталая, растерянная и сама бы согласилась, если бы он позвал. И потом в последующие ночи вёл себя образцово. Не подглядывал, спал так, чтобы мне не мешать. Наверное, так даже лучше. И правильнее. Всё равно, когда мы наконец-то уехали из поместья, я почувствовала облегчение.
Зато в квартире я чуть не взвизгнула от восторга, потому что Ладислас, оказывается, опять устроил ужин вроде того, что был у нас перед свадьбой. Масса вкусного, и мы вдвоём при свечах. Именно то, что сейчас так необходимо моим издёрганным нервам. Наслаждалась я до самого конца, пока не прозвучал вопрос:
– Лиза, что ты знаешь про Суассон?
– Давай уж сразу к делу, – вздохнула я. – Поняла уже, что просто так посидеть – это не в твоём характере. Интриган. Сначала заставить девушку расслабиться, а потом согласиться.