Амулет воинов пустыни
Шрифт:
— Правильно! Один из нас должен добраться до замка и встретиться с Антуаном де Сент-Арманом. Надо будет всего лишь показать ему свою печать и письмо от аббата Виллара. И тогда де Сент-Арман позаботится о том, чтобы прислать в Клервиль отряд. Предлагаю отправить в Париж меня.
— Спокойно, друг мой, — остановил его Морис. — Меня эти лавры тоже украсят. В Париж поеду я.
Дабы не спорить понапрасну, рыцари решили бросить жребий. Из числа претендентов тут же был исключен Мак-Айвор. Путника с железным колпачком на глазу и с рыжей косой в оплетке из серебряных нитей любой искарис смог бы заметить сразу, даже если бы рыцарь переоделся.
Удача выпала Морису. Тот уже знал, как ему обмануть искарисов, которые расставили сети у городских ворот.
— Похоже, лесоторговец завтра отправляет свою телегу в Париж, — сказал он. — Я попробую с ним потолковать. Возможно, этот человек согласится довезти и меня. А может, даже доверит мне вожжи. Слава Богу, наш кошелек снова полон. Думаю, за пару серебряных монет все можно будет устроить.
Вскоре Морис вернулся от лесоторговца с хорошими новостями. Уговаривать этого дельца не пришлось — достаточно было показать ему две монеты. От такого выгодного предложения лесоторговец отказаться не смог. Он даже не стал интересоваться причиной, по которой Морис захотел въехать в Париж на козлах его телеги.
Утром следующего дня рыцари и сестры Гранвиль наблюдали за отбытием Мориса, стоя у окна. Свой меч, от которого заранее отвинтили тайную печать хранителя Грааля, француз оставил на попечение друзей. Кроме печати, рыцарь взял с собой и письмо аббата Виллара, которое обязывало каждого комтура и даже великого магистра ордена тамплиеров немедленно оказывать хранителям Грааля всяческое содействие.
Одеждой Морис ничем не отличался от обычного извозчика. Его старая войлочная шляпа с опущенными полями казалась старым горшком. Кафтан со множеством заплаток дополнило намотанное на шею француза теплое тряпье — типичный мещанин из парижского предместья.
— Почему именно Морис всегда должен таскать для нас угли из костра? — тихо пожаловалась Беатриса, когда повозка лесоторговца выехала со двора лесоторговца и направилась в сторону Парижа.
Рыцари переглянулись.
— Наверное, потому, что без отважного Мориса мы были бы беспомощны, как корабль без мачт и кормила, — пряча улыбку, ответил Мак-Айвор.
Тарик кивнул.
— Ты попал в самую точку, Железный Глаз. Еще отец дал мне когда-то мудрый совет: «Сначала выбери попутчика, а уж потом путь». Ничего не поделаешь, — театрально вздохнул он. — Орехи всегда достаются беззубым. Ну да ладно. Бог даст, Морис их для нас разгрызет.
Ожидание и неизвестность оказались для Герольта и его друзей тяжелым испытанием. Рыцари пытались найти силы в молитвах. Но простоять на коленях долго они не смогли. Вскоре тамплиеры уже беспокойно мерили комнату шагами. То и дело они подходили к окну и поглядывали на дорогу, хотя знали, что так быстро Морис вернуться не может.
Прошли четыре часа, наполненные тревогой за брата-тамплиера. Это время показалось рыцарям длиннее целого дня. И вдруг раздался возглас Тарика, стоявшего у окна:
— Морис! Он едет верхом!
20
Герольт и Мак-Айвор бросились к окну и чуть не ударились лбами. Представшая перед рыцарями картина вызвала восторг в их сердцах. Никакие искарисы им теперь не были страшны. Смеясь от радости, рыцари хлопали друг друга по плечам, и все никак не могли насытиться величественным зрелищем, развернувшимся перед их глазами.
Со стороны Парижа к постоялому двору приближались тяжело вооруженные всадники-тамплиеры. Морис привел в Клервиль никак не менее восьми десятков воинов-монахов! Зимнее солнце сверкало на клинках мечей, на секирах, на остриях поднятых к небу копий. Все рыцари были одеты в белые балахоны с красными крестами на груди. Помня о своем достоинстве, всадники смотрели только вперед. Холодное, равнодушное выражение их лиц граничило с гордостью.
С улицы разбегались люди. Каждый, будь он пешим, или конным, или сидящим на повозке, спешил дать дорогу всадникам, которые передвигались по городу легким галопом. Рыцарей-тамплиеров чрезвычайно раздражало, когда прохожие этого не делали. Того, кто не внимал их просьбам посторониться, они могли ударить тупым концом копья, а то и меча.
Морис тоже был одет в белый хабит рыцаря-тамплиера. Он ехал во главе процессии рядом с командиром отряда, которым оказался не кто иной, как капитан Рауль де Лианкур! Этот широкоплечий нормандец с угловатым лицом отразил не одну атаку мамелюков, осадивших Аккон. До чего же отрадно снова было увидеть его лицо спустя несколько месяцев после падения последней твердыни крестоносцев на Святой Земле. Капитан де Лианкур уцелел в страшной резне, устроенной в павшем Акконе воинами султана эль-Ашрафа Халила. Это было настоящим чудом!
Рыцари знали, что войско под командованием капитана могло успешно выполнить самое сложное задание. Под его защитой они могли больше не беспокоиться о судьбе Святого Грааля.
К радостей друзей, Морис и для них привез из Парижа чистые одежды тамплиеров.
— Не могу допустить, чтобы вы вошли со мной в замок в этих грязных обносках, — с широкой и гордой улыбкой сказал он. — Скорее! Антуан де Сент-Арман не может дождаться, когда мы принесем ему Святой Грааль. Он уж было совсем отчаялся, ожидая нас. Вы будете потрясены, когда увидите его!
Почему рыцари должны были пережить потрясение при виде Антуана де Сент-Армана, француз сказать не пожелал.
При виде Мориса сестры Гранвиль залились слезами радости: теперь ничто не угрожало ни рыцарям, ни им самим. К отправлению в Париж Беатриса и Элоиза были готовы уже давно. Хозяин постоялого двора получил свои деньги, а конюхи быстро запрягли рыжих в карету.
Когда Герольт, Тарик и Мак-Айвор вышли из гостиницы и поприветствовали своего бывшего командира, тот лишь покачал головой.
— Хотел бы я наконец узнать, что означает этот срочный выезд эскорта. Почему, черт возьми, из-за вас комтур забыл даже о том, что его вместе с казначеем ждет сейчас сам король? — спросил капитан, явно не ожидая ответа. — Ладно, я знаю вас слишком хорошо. Вам языки не развяжешь. И кто послал вас на эту миссию, вы все равно не расскажете. Мне остается только радоваться, что вы тоже уцелели в Акконе и снова готовы служить ордену.
Герольт ответил ему робкой, но радостной улыбкой: