Амулет воинов пустыни
Шрифт:
Но хотя настоящего шторма действительно не было, постоянно менявшийся ветер и пляска корабля на волнах доставляли путникам, особенно плывшим в каюте, много неприятностей. Час за часом парусник перекатывался в волнующемся море с одного бока на другой и зарывался в воду, а мачты его угрожающе скрипели. И если бы не белые верхушки волн, печально-серое море было бы невозможно отличить от такого же серого неба.
Герольт надеялся, что на свежем воздухе он будет чувствовать себя лучше, чем в душной тесноте под палубой. Однако не только продолжавшееся урчание в животе, но и порывистый ветер, бросавший ему в
Втянув голову в плечи, Герольт смотрел на серое море. Долгие жаркие месяцы, проведенные в Аль-Кахире и Ливийской пустыне, сейчас вспоминались им как события далекого прошлого. Герольт также бегло вспомнил три недели, проведенные в порту Зефира Магна. Это было томительное время ожидания корабля, способного доставить их в Грецию, Италию или во Францию и возглавляемого капитаном, которому они могли бы доверить свои жизни и свое сокровище. Ведь по морям шастало не меньше головорезов, чем по земле.
За эти недели хозяева портовых таверн неплохо заработали на рыцарях, выпивших десятки кувшинов вина. К счастью, в порту наконец-то появилась «Мария Селеста», и тамплиеры быстро сторговались с капитаном Матвеем Терме. Теперь они были всего в нескольких днях пути от Марселя.
Смешанные чувства овладевали Герольтом, когда он размышлял о том, что несколько месяцев назад вместе с падением Аккона прекратили свое существование святые земли и христианское королевство в Заморье; о том, что теперь они возвращаются на родину. Герольт провел на чужбине многие годы, и там он чувствовал себя гораздо лучше, чем дома. Наверное, ему будет нелегко привыкать к совершенно иной жизни в Европе. Герольт знал, что его товарищи испытывали те же чувства. К тому же они продолжали гадать, насколько велика опасность встретиться с искарисами во Франции. Какие ловушки приготовили им слуги Черного Князя на пути из Марселя в Париж? А еще рыцарям очень хотелось бы знать, какое задание получат они, хранители Грааля, после того как священная чаша окажется в надежном месте — в парижском замке тамплиеров.
Взглянув на корму, Герольт увидел там Тарика. Левантиец оживленно беседовал с рулевым. Тарик уверенно стоял на палубе и вообще выглядел так, будто большую часть жизни провел на море и знал, как надо управлять «Марией Селестой». С желудком у него тоже все было в порядке. Более того, только что он откусил кусок вяленого мяса и с аппетитом жевал его. После того как Тарик получил от Святого Духа особый дар хранителя Грааля, стихия воды в любой своем проявлении стала для него дружественной. Как же завидовал ему Герольт!
Он решил подойти к левантийцу на корму, но тут ветер донес до него голос, произносивший его имя. Кто-то звал его. Это был Мак-Айвор. Шотландец стоял на лестнице, которая вела в трюм, и выглядывал из люка. Что он тут делает? Он должен охранять Святой Грааль в их каюте!
— Герольт! Скорее! — крикнул Мак-Айвор, призывно размахивая рукой.
— Легко тебе говорить! Попробовал бы ты сам пройти по скользкой палубе! — крикнул в ответ немец. Он отпустил доски обшивки, выступавшие над палубой, и засеменил к люку. Что же там может быть срочного? Наверное, опять что-нибудь случилось с Беатрисой. Она переносила морскую болезнь тяжелее всех. Даже в первые дни, когда море был гладким как зеркало, Беатрису сильно укачивало. Морису приходилось сидеть рядом с девушкой и утешать ее, взяв за руку. Но теперь плохо было и самому Морису. Во всяком случае сегодня француз еще не выходил из своей каюты и не наносил визитов Беатрисе, как он это делал в минувшие дни. Видно, он по-настоящему плохо себя чувствовал.
— Если опять укачало Беатрису… — начал Герольт, добравшись до спуска и ухватившись за ограждение люка. Сделал он это весьма своевременно, поскольку «Мария Селеста» качнулась и начала крениться на левый борт.
— Да нет! Слушай, с Морисом что-то происходит, — сказал Мак-Айвор.
— Я знаю, что его тоже здорово укачало. Но это еще не повод для того, чтобы…
Шотландец опять не дал ему закончить.
— Забудь про эту проклятую качку! Надоело! — воскликнул он. — На этот раз кое-что похуже. У меня подозрение, что француз хочет совершить большую глупость.
Герольт удивленно взглянул на Мак-Айвора.
— О чем, ради всего святого, ты говоришь?
— Морис был в нашей каюте. Я решил этим воспользоваться и сходить проведать Беатрису и Элоизу. Но когда я вернулся, его уже не было. Я успел увидеть, как он заходит в свою каюту и закрывает ее изнутри. Он буквально захлопнул дверь и закрыл ее на засов.
— Ну и что же? — Герольт не мог понять, что так удивило Мак-Айвора. В отсутствие шотландца Морис заступил на пост, а потом снова улегся в койку. Что в этом странного?
— У него под мышкой был мешок с черным кубом! — прокричал Мак-Айвор. — Ничего не объясняя, француз закрылся с ним в своей каюте! Мне это не нравится, Герольт. Он был мертвецки бледен, а с лица у него катился пот. Сначала я подумал, что это от морской болезни, и не стал больше думать об этом. Но сейчас мне кажется, что с Морисом происходит что-то по-настоящему плохое!
Теперь Герольту стало понятно, почему шотландец был так возбужден. Теперь он тоже испугался. Морис тайно взял священную чашу и заперся с ней в каюте!
Черный куб со Святым Граалем постоянно находился в каюте, которую делили Герольт, Мак-Айвор и Тарик. Морис в самом начале плаванья занял отдельные апартаменты. Сначала рыцари хотели бросить жребий и отправить в одиночную каюту того счастливца, коего изберет сама судьба. Но обаятельный Морис настоял на своем праве жить отдельно. Ведь он так много для всех сделал! Например, в ночь нападения на лагерь работорговцев именно он бегал с кувшином зловонной верблюжьей мочи и прокладывал для животных след, уводящий их за дюны. А братья даже не поблагодарили его за это!
Герольт не хотел разделять подозрение, отчетливо прозвучавшее в словах Мак-Айвора и начинавшее овладевать им самим. Это невозможно! Морис был их братом по ордену тамплиеров, и он знал о своей ответственности хранителя Грааля! Поэтому Герольт сказал:
— Наверное, для его поступка имеется вполне невинное объяснение. Возможно, он хочет помолиться перед Святым Граалем, чтобы смягчить страдания от морской болезни.
— А если это не так, и он… — Мак-Айвор запнулся, но затем все же решился произнести немыслимое: — …и он задумал что-то другое?