Амур-батюшка
Шрифт:
Утром ребятишки бегали по деревне – созывали народ кататься на пароходе.
Илья начистил новые сапоги, достал пиджак, сатиновую рубаху. Когда он выбежал из дому, пароход загудел и вышел из-под прибрежных деревьев на речной простор. На пароходе засмеялись.
– Эй, жену увезли! – кричали с нижней палубы.
Илья спрыгнул с обрыва и побежал по берегу. Судно на всех парах вошло в озеро Мылки.
– Анга, буду учить тебя пароходом управлять, – сказал Иван, – ты хозяйка. Дуня, и ты гляди –
Он подтолкнул молодушку локтем. Анга, похудевшая, с костлявой смуглой грудью, хитро посмеивалась. Ей казалось, что Иван вышучивает Дуняшу, а та ничего не понимает.
«Иван надвое играет», – заметил Федор.
Иван хорошо знал озеро и вел судно по глубоким канавам, избегая мелей. Косой матрос в рваной рубахе заиграл на гармонике. Бабы мелко застучали по палубе каблучками.
А Илья все бежал по берегу, не отставая от парохода. Дуня помахала ему платочком.
– Страсть, на мель сядет! – завизжали бабы. – Пароход чьи-то сети утащил.
За кормой по воде длинным хвостом тянулись сети.
– Гольды все еще кету ловят. Зубатку. Для собак.
На середине озера виднелась лодка. Пароход шел прямо на нее.
– Это Силин рыбачит! – воскликнул Санка. – С утра робит.
– Ты почему кататься не поехал? – закричал Иван в рупор. – Я тебя приглашал, а ты не послушался? Вот я тебе обещал, что тебе еще раз отломится… Спасайся!
– Э-эй!.. – испуганно закричал Тимоха, видя, что пароход поворачивает прямо на него. – Баловать тебе!..
Пароход носом ударил в борт лодки так, что Тимоха едва успел опрометью броситься с кормы и нырнуть в мелкую воду. Пароход, давая гудки, уже шел дальше, на стойбище.
Не было случая, чтобы пароход входил в озеро. В стойбище начался переполох. Забирая ребятишек, гольдки убегали в тайгу.
Иван сбавил ход, потом дал задний. Судно, тихо скользя, подошло к самому обрыву. Узнав Бердышова, гольды появлялись из-за укрытий. Иван всех звал на пароход.
В иле, с зеленой головой, на палубе появился Тимоха Силин. Ему было очень обидно, что погибла хорошая лодка, которую он завел с большим трудом, но мужик не подавал виду, шутил как ни в чем не бывало.
– Зачем тебе лодка? – сказал ему Иван. – Найди хорошую россыпь, купи пароход. Да в другой раз с сильным не борись. Да не плачь… Я тебе лодку подарю свою, новую, она мне больше не нужна.
«Как он себя выставляет! – думал Силин. – Перед кем это? Все неспроста… Он зря ничего не делает. Так бы он и стал мне лодку дарить».
– А мне твоей лодки не надо, – сказал Силин из гордости, хотя знал: лодка у Ивана очень хорошая.
Судно загудело и пошло к миссионерскому стану. Гольды держались за борта, глядя, как колеса разбрызгивают грязь.
– Мелко…
– Я пароход назову девичьим именем, – оказал
Та нахмурилась и густо покраснела.
– Тьфу ты! – спохватился Иван. – Чуть не брякнул!
– А ну-ка, дядя, стой! – грубо воскликнула Дуняша. – Пошли лодку за Ильей. Что это он, как собака, по берегу бежит.
– Сейчас! – воскликнул Иван. – Эй, лодку! – закричал он в рупор. – Это правда, пеший конному не товарищ.
За Ильей пошла лодка. Выражение гордости явилось на широком лице Дуняши. Ради нее, по ее капризу от парохода пошла лодка – и все это видели.
Вечером в Уральском свежей краской по борту матросы вывели название парохода: «Анга». Федюшка Кузнецов сильно подвыпил на пароходе и долго сидел на трапе, не желая идти домой, пока жена не пришла за ним.
На другой день Иван пришел к Бормотовым. Молодых не было дома. Они с раннего утра мыли золото поблизости.
– Прощай, сосед. Мы уезжаем в город.
– Как? Так сразу?
– Я построил там дом. Вот будет у тебя нужда – заглядывай в город. Захочешь отправить детей учиться на механиков или на капитанов – присылай, я помогу. И сам приезжай.
Бердышовы обошли все поселье.
Анга выкупалась на пароходе под душем и переоделась во все городское.
Иван долго говорил в каюте с Савоськой. Пароход дал гудок. Старый гольд, всхлипывая, пошел с судна.
Бердышов с женой вышли на палубу. Анга была в пальто и в шляпке. Она выглядела очень хорошенькой.
Сходни убрали. Капитан дал звонок в машинное отделение. Пароход тронулся.
Закрыв лицо руками, Анга горько заплакала.
Долго вслед удалявшемуся пароходу смотрели с обрыва крестьяне.
Вот и не стало Бердышова, Анги, маленькой Тани, к которым все привыкли. Жили люди, дружили, вместе бедствовали, а разбогател Иван – нагрянул, забрал своих в чем были, бросил старый дом и старое добро и уехал, словно в насмешку над всеми.
Расходясь, невольно смотрели все в распадок, где догнивало опустевшее зимовье, у которого когда-то встретили они впервые Бердышова.
Дуня и Илья вышли из тайги.
– Гляди, Иван поехал! Был у нас и прощался, – сказала им Бормотиха. – Говорил, в городе дом построил.
– Как? Совсем? – изумилась Дуня.
– Да, и Ангу и дочь забрал.
Дуне взгрустнулось. Вчера она сильно рассердилась на Ивана за его намеки и только разохотилась потягаться, повраждовать с ним, как он убрался. Почему-то стало досадно.
Дуняша постояла над рекой и, чуть прищурившись, смотрела вслед удаляющемуся судну.
Амур опустел. Место на релке заглохло. Словно и на сердце легла глушь.
А люди исподтишка наблюдали за ней. Все, кроме Ильи, который знал, что жена его любит.