АН (цикл 11 книг)
Шрифт:
Соня развернулась, приготовилась к взлёту, но встрепенулась, будто что-то забыла и, через плечо обратилась ко мне:
— Только сильно не заигрывайся, сладкий. Не хочу снова кровь-кишки с твоего нагрудника отскабливать.
И взмыла в небо.
Вот ведь милая чертовка, а!
Люблю её.
Улыбаясь под шлемом, я повернулся к одноглазому.
Он стал ещё бледнее прежнего.
Через две минуты я узнал то, что мне было нужно, а за пленённым одноглазым Мастером прибыл один из моих космодесантников — вколол ему снотворное и сопроводил
Я поднялся в воздух. Заметив это, ко мне подлетела Соня.
— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она, когда я поднял забрало шлема.
Я показал ей мини-гарнитуру, которую в следующую секунду воткнул в ухо.
— Направляй остальных, пусть подтягиваются к нам, — сказал я и опустил забрало, затем нажал кнопку вызова…
Пришлось подождать ответа…
— Да, — услышал я усталый голос, в котором всё ещё слышались властные нотки.
— Не хотите прекратить пустую беготню и сдастся? — ровным тоном спросил я. — С семьёй хоть побудете.
Динамик микрогарнитуры напряжённо молчал шесть секунд.
— Ты? — наконец-то фыркнул Волынский. — Семьёй моей прикрываешься? Чего ещё ждать от бесчестного создания, порождённого отцовским беспутством и бесчестием.
Глянув на Соню, я улыбнулся и указал рукой на северо-восток. В этом направлении мы и полетели.
— Давайте не будем говорить о чести, Михаил Артёмович, — сказал я в микрофон гарнитуры. — Хватит уже переливать из пустого в порожнее. Я прекрасно понимаю всю прелесть того, что ваши близкие не смогли сбежать и теперь под нашим наблюдением. Но шантажировать вас жизнями членов семьи не собираюсь. Это не в моих правилах.
— Да? — голос Волынского звучал скептически. — И зачем тогда ты звонишь? Хочешь похвастаться, что прикончил моего Мастера?
— И вы снова неправы, Михаил Артёмович, ваш Мастер жив и относительно здоров. Я звоню только для того, чтобы предложить вам сдаться. Сможете побыть с семьёй. Обещаю, сдадитесь по-хорошему и даже запирать вас в темницу не буду. Выделим вам домик погостить. Правда, наручники, блокирующие живу, надеть придётся.
— Звучит здорово… Но знаешь, что? Иди к чёрту! Я сам приду за своей семьёй. Вот увидишь. И если с ними всё будет в порядке, обойдусь с тобой и твоей жёнушкой мягко. Убивать не стану.
— Значит, не хотите сдаваться? — грустно вздохнул я.
— Я не предам Александра Борисовича. Всё. Отбой. Тебе остаётся лишь в страхе ждать, когда я приду за тобой.
— Вы ошиблись в третий раз за наш короткий разговор, — сухо произнёс я. — Поднимите голову.
Я, Соня, Андрей Оболенский с одним из его космодесантников плюс ещё два моих космодесантника, образовав в небе круг, зависли над небольшой полянкой. Через неё в этот момент как раз бежал единственный маршал Российской Империи — Гуру Артём Михайлович Волынский.
Одноглазый Мастер указал мне лишь примерные направления, где следует искать другого Мастера и Волынского. Как я и думал, эти трое разделились, пытаясь повысить свои шансы на выживание.
А значит, потерять время.
Молодец, маршал. Он ведь ещё и не пошёл в ту сторону, в какую должен был идти по мнению одноглазого…
Но вот радиоволны микрогарнитуры сдали его с потрохами. Мой космодоспех оснащён не только «стандартными» технологиями космодоспехов. Отследить «звонок» и вывести направление на экран визора?
Легче лёгкого.
— Нашли меня, значит? — просипел динамик микрогарнитуры голосом Волынского. — Но не думайте, что я вам так просто дамся!
* * *
Полянка пылала огнём. И посреди этого буйства, согнув спину и свесив руки, будто плети, замер высокий мужчина в порванной окровавленной рубахе.
Он вскинул голову. Его взгляд был яростным и безумным.
Форкх меня дери, а ведь на людях Волынский всегда старается держаться холодно. В такие моменты он обычно похож на властного уравновешенного человека, у которого всё под контролем.
Но отчего-то, когда сталкивается со мной, быстро взрывается, давая выход своей огненной натуре.
— Ну же!!! Налетайте!!! Что, уже забыли, что пришли за моей головой?!!! Или не по силушкам вам забрать голову маршала? — раскинув руки в стороны, он резко выпрямился, а затем и вовсе загнулся в обратную сторону.
С невероятной скоростью белоснежная молния размером с человека устремилась на Волынского.
Разумеется, молнией был облачённый в стихийный доспех Андрей Оболенский. Мой местный отец принялся осыпать противника градом стремительных ударов. Лишь треть из них Волынский отбивал, остальные принимал на стихийный доспех — в очередной раз покрыл себя огнём Волынский за миг до первого удара Оболенского.
— Назад!!! — рявкнул я.
Мощный огненный поток вырвался из тела Волынского и ударил в Андрея Оболенского.
— Не лезьте больше! — прорычал я через внешние динамики шлема.
И сорвался с места.
Волынский меня раздражал. За всё то время, что мы с ним знакомы, он приносил одни проблемы. Однако сейчас я начал испытывать к нему еще и толику уважения. Он сражается до конца, хоть проигрывает нам в численности и общей силе.
Мне захотелось лично в столкновении один на один завершить его битву.
Так будет правильно.
— Если я проиграю, дайте ему уйти, — поддавшись чувствам, выкрикнул я.
— О? — удивлённо протянул Волынский. — Серьёзно?
— Серьёзно. А теперь довольно слов.
— Хах! Согласен!
Он вмиг восстановил огненный доспех, который пестрил прорехами после атак Оболенского.
Ну а я… уже успел сконцентрировать массу живы и альтеру вокруг правого кулака. Туго сплетённые в шар золотые молнии трещали, разгоняя мою уверенность в победе почти до сотни процентов.