Анабазис на фоне Северной Анголы
Шрифт:
В Касамбо «Королева Уэйзи» вошла неожиданно близко от точки разгрузки, но тут снова наступило тягостное ожидание. Селение одного из племен Лоци, было только перевалочной базой, откуда получатели должны были забрать привезенные нами боеприпасы, а оными караванщиками еще и не пахло. Груз и сопровождающий его советник-артиллерист, должны были быть переданы начальнику конвоя из рук в руки. Так что нам опять оставалось только ждать. Селение было в принципе не селением, а прекрасно замаскированной гаванью речных разбойников. Племя давно оторвавшееся от основной народности, жило глубоко в джунглях, а к реке выходили только на промысел или когда подворачивалась работа типа этой. В прибрежных схронах таились десятки плавсредств, от туземных пирог до прогулочного катера бывшего губернатора провинции. Народец в племени был своеобразный, но гостеприимный. Спиной к ним поворачиваться было нельзя, но пока действовал контракт местные кафры были вполне лояльны. Тем более, когда несколько месяцев назад племя повело себя недружелюбно к одной нашей группе, «случайный» вертолет уничтожил один из их секретных складов с товаром, добытым пейзанами на реке непосильным трудом, плюс заодно выкосили охраняющий склад отряд речных буканиров, и вождь это запомнил. Жестко конечно, но иначе тут нельзя. Как говаривал один сержант «Беретов», на другой стороне Земного шара — «Если хочешь выжить на войне в джунглях, то считай что каждый кто приближается к тебе ближе чем на тридцать футов, желает тебя убить» А один старый Легионер вообще придерживался тенденции — «Если снежок тебе не улыбается, приготовься к неприятностям, ну а если улыбнулся — стреляй первым»
Во время традиционного праздника устроенного в нашу честь, были в том числе и пляски народностей. Их возглавляла главная жена вождя, дама настолько солидная что Барон невзирая свое джентльменство, назвал ее самкой Гаргантюа. А Аким толкнув Тарасюка локтем, сказал:
— Вот бы тебе такую жинку, старшина!
На что Тарасюк, задумчиво проводив взглядом волнующиеся шоколадные телеса знойной провинциальной дамы, пробурчал:
— Жинка ничего, тильки больно вертлява.
Праздник был прерван явлением новых действующих лиц. Это была дюжина носильщиков, командир союзного отряда самообороны и раненый компаньерос, это было все что осталось от конвоя, которому мы должны были сдать снаряды и новости их были безрадостными. Если бы они принесли такие вести Чингиз-Хану, их всех посадили бы на кол, но в ХХ веке люди более гуманны. Барон ограничился лишь непереводимыми идиомами из Московского дворового жаргона. А вести были следующие… Скауты грохнули оба ГРАДа и противник, к которому присоединились еще два племени, группируется в десяти километрах отсюда и неизвестно, куда будет нанесен первый удар, очень может даже что и сюда. Советник-артиллерист заявил, что у него приказ доставить ракеты на батарею и организовать нанесение удара по сосредоточению сил противника, и что он либо выполнит этот приказ, либо пустит себе пулю в висок. Мужик был неплохой, его было жалко и мы стали думать. Аким занялся понятными только ему расчетами, а Тарасюк взяв в помощь, Генку, Таракана, Сокола и Арканю, занялся ревизией запасов как корабельных, так и береговых.
Муж невесты Тарасюка (так все теперь называли местного вождя) принял самое бурное участие в наших манипуляциях, так как ему очень не понравилась идея, переноса национально-освободительной борьбы в родной ареал… То есть он помогал нам бесплатно и что особенно ценно, снабжал информацией о передвижениях и местонахождении противника. Не знаю, как это ему удавалось с помощью рации или тамтамов, но информация была сравнительно точной. В это время наши доморощенные Чоховы и Лепажи, из найденных в окрестностях, а также заныканных или выменных по дороге Тарасюком предметов и инструментов, приступили к сбору пускового комплекса РСЗО. Составляющие данного проекта были следующие…
Противник находился в реальной зоне поражения нашими ракетами и будет находиться там минимум до позднего утра завтра, так как их отряды захватили деревушку не только вместе с населением и плюс к этому, ее до сегодняшнего дня пока никто не грабил;
Под охраной наших союзников, находилась на сохранении склад-база какой то сбежавшей поисковой конторы, где было полно труб нужного калибра и был даже элементарный станочный парк, включая генераторы с горючкой и электросварку. И уверенная зона поражения начиналась в принципе оттуда. На прошлой стоянке, Тарасюк выменял у туземцев на семь пожарных касок, сотню новеньких полевых телефонов, а запасливый Советник-артиллерист, имел среди груза солидный ЗИП, включая запасные электро-мелочи (в достаточном количестве), так что и с электрозапалами вопрос таки решался. Аким очень хотел пострелять из настоящего ГРАДа, а такой стимул весьма обострил, его и без того не маленькие, умственные способности.
Проведенное накануне совещание специалистов, шло плавно переходя в склоку и обратно к консенсусу, но при этом почти без мордобоя (в глаз получил только подвернувшийся под руку местный пейзанин, подошедший выклянчит сигаретку). Советник с Акимом сцепились всерьез, тем более что каждый из них считал истинным специалистом только себя, а оппонента дилетантом. Советник настаивал на том, что во первых из такой ублюдочной пародии на РСЗО, даже такими прекрасными осколочно-фугасный снарядами 9М21ОФ, ни попадание, ни накрытие обеспечить невозможно, а во вторых он передумал стреляться. Так как у него есть еще и секретный приказ, в случае невозможности доставки боеприпасов или риска попадания оных в руки противника, снаряды уничтожить. На что Аким с пеной у рта клялся целомудрием «невесты Тарасюка», что легко положит ракеты в квадрат 500 на 500 метров. Тем более что при стрельбе из «Партизана» у него все получалось. Тарасюк был естественно на стороне Акима. Барон прервал полемики и принял Соломоново решение… С одной стороны раз нет ГРАДов, то и доставлять снаряды не к кому, с другой стороны главный получатель снарядов это противник и пока все возможности обрушению на него БК существует, взрываться рано. Время пока есть, так что давайте попробуем идею Акима. Тем более особой меткости не надо, ибо десятки реактивных снарядов падающих с неба, пусть даже и не попав в цель, обязательно дезорганизуют и деструктируют морально, любой местное формирование. И работа закипела. Местные грузчики из пейзан потащили боеприпасы на склад-базу. А оттуда на берег доставили четыре самопальных «Партизана» экстренно изготовленных Акимом. Их переправили через реку и приступили к пристрелке. Надо сказать, что вся конструкция удалась не только благодаря телефонам надыбаным Тарасюком, но и благодаря его технической сметке. Когда ракета не стала влезать в трубу, то старшина присмотревшись выдал следующий перл — «…там е яка те чортівня, чи то шпенек, чи то штифт, так якщо ii відрізувати…» Была еще одна проблема с этим штифтом, который не только был элементом имитирующим нарезку но и фиксировал ракету, пока тяга двигателя не перешагивала пол тонны, но и тут Тарасюк решил вопрос с помощью элементарного брезента. Короче, испытания прошли успешно. Рассеивание и точность были на тройку с минусом, но это всех устроило. Как честный человек замечу, что первая ракета удачно попала в бывший катер губернатора, экипаж которого корректировал учебные стрельбы. Катер героически затонул, а корректировщиков спасло только то, что ракета была без боевой головки.
На рассвете, полсотни стволов выпустили первую порцию ракет, через пятнадцать минут уцелевшие установки. отправили вдогонку еще две дюжины огненных стрел. Вобщем опять мы победили… и это правильно. Наша группа отправилась в очередной анабазис, а советнику-артиллеристу его командование объявило выговор без занесения, за нарушение инструкций и не буквальное выполнение приказа.
Много лет спустя, во время семейного просмотра фильма ВВС про жизнь Африканской фауны, мать и дети не могли понять, почему каждый раз, когда на экране появлялись бегемотихи с маленькими бегемотиками, глава семьи начинал неудержимо хохотать.
А у Сокола сохранилась фотография, где он снялся на фоне прошлогоднего подбитого танка с тремя местными красавицами.
Большая эвакуация, Большая регата, Большой чемодан и Ма-а-а-а-ленький автомат Узи
(Фантазия на тему Африканских снов IX)
И опять мы уходим. Местные патриоты перестали любить Марксизм и лишний раз подтвердили старую французскую пословицу на тему, что всем без исключения могут нравятся, одни только луидоры. Ситуация была самой типичной (типичной естественно для тех, в которых обычно участвует наше подразделение). Жили были несколько тропических островов, три из которых воспылали жаждой свободы и независимости, а четвертый остался в лоне Метрополии и что характерно в лоне цивилизации тоже. На «свободных» территориях началась обычная грызня за власть и какое то время там чуть было не победил социализм, но потом все обошлось и красным прогрессорам пришлось приступить к эвакуации. Нашу группу естественно опять привлекли и старшина Тарасюк был счастлив, как ростовщик из старого русского водевиля, которому купец Собакин заложил две тысячи фунтов сургуча за двести рублей, а потом помре. Но розы счастья, на ланитах старшины увы, превратились в пепел печали, после сообщения что сухогруз в погрузке которого любовно участвовал наш друг, ушёл на Запад без нас. Наши большие начальники, по приказу еще боле больших начальников, дали нас взаймы другим большим начальникам. А все потому что хотели как лучше, а получилось как всегда.
Нужно было срочно эвакуировать двух человек и один чемодан. Почему это не сделали раньше, нам естественно никто не сообщил. Наши коллеги из параллельного ведомства («Соседи» как мы их называем), и сами могли прекрасно справиться, но у них было мало людей да и время поджимало и тут в нужном месте и в нужное время оказался наш Пожарно-ассенизационный отряд имени взятия Бастилии отрядом Спартака (очередная шутка Акима). Один из живых Объектов был известен в Порт-о-Бутре каждой собаке и каждая собака хотела его укусить, за то что он будучи полицейским чином не отличался благостностью и гуманизмом к своим соотечественникам. Он прятался в Медине, а в ее паутине узких улочек и переплетению крытых галерей. можно было прятаться сколько угодно, но он единственный знал где спрятан некий чемодан и опять же его в любой момент могли узнать. Второй Объект жил в лучшей гостинице на площади Аве-дес-Mинстерес, ни от кого не прятался, но очень нервничал, и он единственный знал как достать этот чемодан без вреда для окружающих. Вот такая складывалась диспозиция. Совещание министров на яхте или вернее на старой рыбацком баркасе, прошло сравнительно мирно. Тут были профессионалы у которых был приказ и это доминировало. Общее мнение было следующим… Надо устроить заваруху (Таракан и Тарасюк сразу оживились), но исключительно мирную… Таракан сразу увял, а Тарасюк не потерял хорошего настроения, так как любая заваруха, чи военная, чи гражданская, давала возможность пополнить запасы, которых ему всегда не хватало, особенно после потери парохода с эвакуированными грузами.
Несколько дней назад, в гостинице Палас, что на площади Аве-дес-Mинстерес, был праздник. Приехал Папа Марсель и по этому поводу, все обитатели Порта кто имел хотя бы дырявый рыбацкий челнок, забывал про все и вся. Как в Испании во времена гражданской войны, на время Корриды прекращались бои, так и в Порт-о-Бутре, на время присутствия Папы Марселя забывались любые политические дрязги. Папа был сумасшедшим миллионером, с азартно-морским уклоном и внешностью Тартарена из Тараскона (включая феску и синие очки). Он мотался по Индийскому океану и устраивал всевозможные дикие регаты, назначал на них большие призы, сам принимал в соревнованиях участие и никогда не выигрывал. Больше того… Любой мошенник, подавший идею о каком либо ранее не слыханном варианте соревнований, сразу осыпался золотым дождем. Местный власти всех мастей и оттенков, берегли и лелеяли Папашу Марселя, пуще зеницы ока. И понятно, главный источник инвестиций в дохлую экономическую жизнь местных кущей, это даже больше чем стая куриц несущих золотые яйца. Местные власти даже закрывали глаза на беспробудное пьянство Папаши и его окружения, хотя местность тут была мусульманская. А личной охране Папаши Марселя, щеголявшей в фесках и красных жилетках, разрешалось при любых режимах, ходить по городу с оружием (правда это были пистолеты или револьверы, но не больше). Папаша имел умопомрачительную коллекцию легкого стрелкового оружия всех времен и народов, из которой и вооружал своих преторианцев. В этом же Паласе (назвать гостиницей несколько типичных для Порта старых двухэтажных домиков было бы слишком напыщенно), жил Объект №2 и накануне утром, он сообщил через связного что Папаша Марсель затеял какую то невообразимую регату, идею которой привнес его новый приятель, разорившийся баронет то ли из Италии, то ли из Швейцарии. После этой информации схема операция начала приобретать все более четкие черты.
Послеобеденная сиеста, даже на войне носит элементы нирваны. После барашка карри, банановой запеканки, горячих чапати, омаров в ванильном соусе и кофе, настрой был под стать сентенции великого Джерома, о том что когда мы сыты, то находимся в таком благодушном состоянии, что даже перестаем ненавидеть родственников своей жены. И когда на галерее где происходил обед, замаячило дегенеративное лицо местного служки Мусафа, все время путающегося у всех под ногами, то в него ни чем не запустили и даже почти не рявкнули. Мусаф кланяясь и приседая прошелестел на ухо барону, что к нему пришел какой то очень ученый человек, возможно даже суфий, который пришёл посмотреть на старинную магрибскую инкубулу с толкованиями сур, которая как известно есть у господина. Барон с недовольно-ленивым видом пошел за Мусафом, дав тем не менее условный сигнал «общая готовность» и машинально пощупав пистолет спрятанный сзади за ремнем. Во внутреннем дворике Барона ожидала фигура в цветастом плаще с капюшоном. Это и был новый друг папаши Марселя, но абрисы богатырской фигуры Аркани можно было четко угадать в любой одежде. Арканя доложил что и сопутствующая ей заваруха назначена на вторник. С Арканиной подачи Папаша объявил главным призом морской гонки тысячу фунтов, что для этих мест было целым состоянием, но у морского спринта было береговое продолжение… участники регаты, должны были финишировать установив на берегу шесты с цветными бунчуками, и если первый установленный шест определял морского победителя, то именно последний шест давал сигнал к началу сухопутного спринта, с призом за который любой местный половозрелый мужчина даст отрубить себе левую руку. Тот кто завладев одним из хвостатых шестов добежит с ним о финиша получит сумму достаточную для устройства тоираба для Гран-Марьяжа. Гран-Марьяжем, в этих диких местах называлась свадьба, когда мужчина был сильно старше невесты, и счастливый жених должен был задавать пир под названием тоираб, аж на 18 дней и устраивать еще ряд весьма расходных прибамбасов, а иначе нельзя жениться. Так что кросс гавань — площадь Аве-дес-Mинстерес должен был привлечь все население города включая лежачих больных. Еще появились два подозрительных француза, которые интересуются объектом, но все пока под контролем.