Анафема: свобода воли. Том 3
Шрифт:
Цилиндр справа от меня щёлкнул, пропел особым сигналом, и раскрыл передо мной заслонку на левом торце. Тотчас я сунул туда свою правую руку почти до самой подмышки, и, стиснув зубы, начал терпеть жуткую боль! Руку намертво зафиксировало, да так что кости загудели! Интеграция няниного комплекса была чертовски болезненной. И это был, пожалуй, единственный его недостаток…
При этом туманить разум и портить кровь обезболивающими было нельзя, ибо процесс мог пройти с серьёзными ошибками!
— Гр-р-р! Ра-А-А! — прошла едва ли минута, но ощущение разрезаемой на лоскуты руки было уже столь
И очень скоро даже ощущение времени для меня потерялось где-то в пелене жуткой боли… Темнота в глазах, звон в ушах, голова ватная, словно набитая песком и ощущение агонии в каждой клеточке тела — с такими ощущениями я ощутил себя в следующий проблеск сознания. А ухватившись за этот якорь, всеми силами постарался не потерять сознание снова!
Нельзя! Нельзя было терять сознание! Нельзя использовать силу души для облегчения боли! Чем меньше я буду влиять на процесс, тем лучше приживутся наниты — так показали все ранее проводимые тесты!
Нужно было терпеть… держаться. И я терпел, сколько было моих смертных сил. Даже хрипло стонал сквозь стиснутые зубы, как мне казалось…
Наверное, целую вечность (а как позже я узнал всего около полутора часов), провёл я в подобном подвешенном состоянии. Пока боль не начала резко снижаться, оставляя после себя лишь онемение во всём теле и ощущение того, как внутри меня копошатся миллиарды «жучков». Больше всего оно походило на покалывание руки после того как её отлежишь — мало приятного. Ещё и каждое прикосновение любой частью тела отдавалось теперь болезненными ощущениями — сказывалась реакция нервной системы на интеграцию с нейро-нанитами…
Но так как под конец процедуры в меня таки впрыснули лошадиную дозу обезбола, позволив, наконец, вынуть руку из ставшего бесполезным стального цилиндра, даже эти ощущения медленно притуплялись.
— Господин Азраил!.. — заметив, что я открыл глаза и осмысленно ими вращаю, Зуриэль рванулась ко мне. Точнее попыталась, так как Мегор поймал её за талию, легко удержав рядом с собой, — Пусти!
— Нельзя. Навредишь, — лаконично парировал тот её возмущение.
— Мегор, выходим… Андроида вынес?
— Почти. У самого выхода.
— Тогда подними меня… Зуриэль, хватай костюм, — я показал взглядом на брошенный нательный щит, — Выходим отсюда.
— Вы так кричали!.. Так кричали… я думала, вас эта штука убивает. Я уже хотела отрывать её от вас, но учитель не дал.
— И хорошо, что не дал — ты бы всё запорола. Мегор, ты как всегда молодец…
— Стараюсь, — хмыкнул негромко огромный демон. Почти также негромко как фырчит дизельный двигатель.
— Зуриэль… благодарю за беспокойство. Но впредь, не вмешивайся без моего разрешения. Никуда. Хорошо?
— Да, господин. Я сделаю всё возможное… — поникла девчонка, осознавая, что едва не порушила мои планы из-за своей эмоциональности. И всё же её забота мне грела душу, так что как-либо наказывать Зуриэль я не планировал — напортачить-то она не успела.
Дальше мы уже шли в тишине. Я сейчас был настолько слаб, что даже ворочать головой было трудно, и такое состояние продлится все следующие сутки. Ну… теоретически. В прошлом мире я использовал на себе только модификацию 9008,
— Что делать с дроидом? — перед самым входом Мегор остановился на мгновение, кивая на высокий сверхтехнологичный саркофаг.
— Выкатывай наружу. Активируем её позже… с собой возьму, как восстановлюсь.
Андроид покоился сейчас в защитном контейнере, какие всегда использовались для их транспортировки, диагностики и дозаправки технологическими жидкостями. Этакая база для робота-пылесоса, ха! При этом каждый саркофаг был оборудован колёсиками и множеством поручней, что позволяло легко его перемещать по ровным площадкам. Так что не удивительного, что Мегор легко и меня нёс одной рукой, и также легко второй рукой тащил за собой полутонный контейнер, забронированный не хуже лёгкого танка и способный выдержать прямое попадание любого пехотного вооружения (космического). В том числе стационарного.
Вскоре меня донесли до одной из спален, подготовленных для людей, где находились вполне привычные мне по прошлому миру вещи. И бережно уложили в постель. Глаза закрывались неимоверно!
— Мегор… ты… это… Чёрт, забыл, — меня не перебивали, но думать становилось всё сложней и сложней с каждой секундой. Обезболивающее было явно в паре с сильным успокоительным! — Найди… во внешнем мире… мой труп. Прикрепись к нему… его повезут… до… мой…
И на этом всё. Тело моё нырнуло в спасительный сон после всего того стресса, что ему пришлось пережить. И лишь душа, моя продолжала чутко следить за поступающими извне сигналами.
Потеря сознания — это не повод предаваться безделью!
* * *
«Лазбург. Нэтсуми Айка»
Глава СБ Лазбурга, Нэтсуми Айка сейчас находилась в весьма потерянном состоянии. С одной стороны, ей только что сообщили очень приятную новость о смерти Владимира Колбина, умудрявшегося многие дни уходить от её карающей длани. Всё-таки её приказ на его ликвидацию сработал! Даже видео отчёт прислали, сделав 3D слепок этого тела, что позволяло разглядывать его с любой стороны. Естественно, Айка тотчас пропустила этот отчёт через нейросеть базы данных, которая подтвердила стопроцентное совпадение с данными из тюремной системы. Колбина как раз пару дней назад просканировали с ног до головы, создав очень точную его цифровую копию. Так что никаких сомнений не оставалось — это был его труп!
Но Айка всё равно хотела получить его тело и сделать генетическую экспертизу, чтобы быть точно уверенной, что это не какой-то странный двойник или клон. Да, даже клоны теперь отличались друг от друга, имея особые маркёры своих версий. Всё оборудование в мире уже лет тридцать как оставляло такие метки — для безопасности высшего общества планеты в первую очередь. Чтобы никто не додумался заменить важного человека его двойником. Создатели технологии взрослых клонов были не дураки и понимали, с кем можно шутить, а с кем нет!