Анафема: свобода воли. Том 3
Шрифт:
— И-и, хоп! Всё, защёлкнул! — на одной из баз корпармии «Лазарь» внутрь грузового трюма летающей машины был погружен морозильник, с каким-то непонятным трупом внутри. Его только час назад привезли на территорию базы, и вот он уже отправляют в столицу региона. По всем статьям подозрительно… Но корп-армия не задавала много вопросов, приказ есть приказ! Так что просто погрузила его, пристегнула держателями к стене, после чего начала готовить транспорт к полёту.
А как только камера грузового отсека была задраена, и двигатели начали разогреваться для взлёта, прямо из пустоты над небольшим саркофагом появилась гигантская
Теперь пространственный карман Мегора был привязан к конкретной точке на поверхности объекта и тоже полетит прямо в Лазбург! Но мало кто мог предположить о чём-то подобном… А даже если и мог то никто в здравом уме ему не поверит!
Как не поверит и рядовому Семёнову, что с побелевшим лицом теперь сидел в грузовом отсеке.
— С-сука!.. Я же вроде не употреблял сегодня с утра… Не-не, привиделось. Да, просто привиделось!
Вскоре он себя окончательно успокоил, тем не менее, пересев подальше от трупа, в менее тёплую и удобную часть грузового отсека.
Об увиденном он так ни с кем и не заговорил.
Глава 15
[10:41 ]
Временный дом Колбиных сотрясла с грохотом закрывшаяся входная дверь. А вслед за этим раздалась звонкая дробь женских каблучков, спешащих куда-то по своим делам.
— Тупая сука! Чтоб тебе матку на изнанку вывернуло! Высокомерная мразь! Чтоб стая собак тебя по кругу пустила!.. — эти и другие подобны проклятья громким шёпотом себе под нос декламировала ни кто иная, как вернувшаяся домой Кесси Шульц. Быстро-быстро лавируя по коридорам модульного жилья, девушка стремилась к своей личной комнате, где она могла бы обсудить полученную информацию с бабушкой Оливией.
Каждая дверь на её пути открывалась грубо и быстро, закрываясь с не меньшим грохотом, что помогало девушке выплеснуть копившееся в поездке раздражение.
— Тётя Кесси? — неожиданно окликнувший девушку детский голос заставил её сбиться не только с шага, но и со следующего своего слова. Нацепив доброжелательное и спокойное выражение на лицо, она тотчас развернулась к источнику звука.
— Сёма? А ты чего здесь?! Я думала ты в казармах теперь живёшь, — мальчик и девочка, попавшие к ним в дом по какому-то странному стечению обстоятельств, сейчас оба сидели в комнате девочки и играли в какую-то логическую игру с летающими магнитами.
— Так у меня первая неделя тренировок закончилась — два дня выходных.
— Он будет отсыпаться, и отъедаться, — важно покивала Малика, сидевшая рядом на полу, словно примерная жена, сложив ручки на поджатые под себя коленки, — Тётя Альбина говорит, ему надо много кушать и спать при таких тренировках. Тем более он ещё растёт!
— Ага… понятно… А Альбина Владимировна уже вернулась?
— Пока нет, — вздохнула Малика, — С самого утра в управление корп-полиции уехала.
— Снова пытается подать на пересмотр дела? Я же говорю, это бесполезно — официальными методами Володю не освободить!.. Ох, ладно, что это я вас проблемами нашими гружу? Не буду вам мешать, котятки. Побегу — дела…
Кесси убежала дальше, а Маля вдруг вскочила, быстро выглянула из комнаты, прислушалась…
— Ну и?.. — возобновила девочка прерванный разговор. Причём едва слышным шёпотом.
* * *
«Сёма и Маля»
— Я думаю пора. Сама знаешь, не бывает полной безопасности. Нигде. Не знаю, кто меня учил, но они намертво вбили мысль, что нельзя вечно ждать идеальных условий. А эти люди… Выскажу, наверное, нашу общую мысль: они выглядят лучше всех, с кем мы с тобой встречались после блокировки памяти. Не знаю как тебе, а мне смерть как хочется узнать, о чём же я таком важном забыл!.. И главное почему, — Сёмка, обычно яркий и резвый, словно солнечный луч, сейчас был предельно сосредоточен и серьёзен. С тех пор, как он очнулся в руках каких-то отморозков, парень хлебнул достаточно дерьма, чтобы быть максимально осторожным.
— Значат пора?! — Малика, слушавшая его затаив дыхание, даже чуть-чуть вперёд наклонилась, словно ожидая команды на низком старте, — Хоть бы, хоть бы у нас были родители! И дедушки с бабушками… Ой!
— Да… хорошо бы. Ты чего, Маля?
— Сём… А если мы всё это придумали? Что если нет никакой другой памяти? Что если ключ-фраза не сработает, и всё останется по-прежнему? Сёма, мне страшно…
— Ну так сейчас и проверим! Не бойся, красавица, я всегда буду с тобой, — попытался парень подбодрить подругу, тотчас смутившись и покраснев ушами, — Кхм… Произноси ключ-фразу первой.
— Божечки… хоть бы, хоть бы… — улыбнувшись на эту лёгкую попутку детского флирта, девочка прикрыла глаза и начала ритмично говорить, — Какая ночь! Я не могу. Не спится мне. Такая лунность, — она читала какое-то стихотворение, мало кем слышанное в этом времени. Сперва робко, но с каждым словом всё увереннее и увереннее.
Ещё как будто берегу
в душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
не называй игру любовью,
пусть лучше этот лунный свет
ко мне струится к изголовью.
Пусть искажённые черты
он обрисовывает смело, —
ведь разлюбить не сможешь ты,
как полюбить ты не сумела…
(Сергей Есенин)
И только стоило девочке закончить последнее слово третьего четверостишия, как она покачнулась, завалившись на бок, после чего пойманная Сёмкой, мягко была уложена на искусственный ковёр на полу.
— Стихи… как банально, — усмехнувшись, парень заранее принял горизонтальное положение рядом, после чего также закрыл глаза, — Вереск, Ыгыатта*, сорок три, Оймякон, тысяча девятисотый, хомяк, пятнадцать, лезвие, контрстратегия, интернациональный…
(*Река в Якутии)
После чего тоже мягко потерял сознание из-за действия отложенной техники гипноза. Единственного средства надёжно сохранить знания в их головах и отложить момент ликвидации детей в случае их похищения.
Они не помнили кто они, откуда и что с ними случилось. Но знания о том, как и когда они должны вернуть память были в них намертво вбиты с самого раннего детства! Этим Сёма и занимался несколько месяцев — искал для них безопасное место, планомерно уходя раз за разом от неминуемой смерти. Лишь бы поскорее вернуть воспоминания о потерянном прошлом!