Анафема: свобода воли. Том 3
Шрифт:
— Спи… — поцеловав её в щёку, мужчина тихонько вышел, прикрыв за собой дверь.
После этого он направился на кухню промочить горло бокалом красного вина — что-то покрепче мужчина в своём возрасте уже не употреблял. Берёг здоровье.
— А! Дядя Сте-епан! — на кухне его встретила неожиданная фигура напившейся в стельку Кесси, радом с которой уже стояла обеспокоенная Киска, не знавшая что с этой засранкой делать, — Са-ади…тесь с нами, бухнём!
— Что празднуем? — поморщился он, доставая из бара бутылку вина. Пьяных до невменяемости девиц мужчина терпеть не мог с юности. Мерзкое зрелище…
— Скорей оплакиваю… — погрустнела враз Кесси, уронив голову на подставленную руку.
— И кого же, если не секрет? Опять кто-то из родных умер? — наполнив винный бокал, Степан поставил бутылку на место, присев напротив девица. Раз уж он волею случая остался в этом доме за старшего, приходилось разбираться и с такого рода проблемами.
— Совесть… свою…
— О как! С чего вдруг? — отхлебнул он сразу пару огромных глотков, почти ополовинив бокал.
— Потому что я ненавижу убийц! Для меня чужая жизнь не пустой звук, во-ощета. И всё-таки… Всё-таки я вынуждена!.. Вынуждена… возлагать все свои надежды на такого убийцу…– окосевший, но очень сосредоточенный взгляд Кесси уткнулся прямо в глаза старого солдата.
— Понимаю. Тебе противно чувствовать себя соучастницей всего, что он делает. Как я понимаю, речь о Володьке Колбине?
Та лишь что-то промычала в ответ. Но вроде бы утвердительное.
— Всё просто как кирпич, Кесси. Либо тебя убьют, либо убьёшь ты, защищаясь. Либо, за тебя это сделает кто-то другой, защищая тебя! Четвёртого не дано — там просто идут вариации на тему самозащиты. Все, кто проповедовал отказ от насилия и непротивление злу, все кончали одинаково — мученической смертью. При том не только сами, но вместе с теми, кого защищали. И такая логика работает не только для людей, но и для целых народов и государств тоже.
— Но зачем?!.. Ведь можно жить мирно!
Степан на это только усмехнулся, пригубив ещё немного вина.
— Мирно… мирно живут люди, чей покой охраняют другие люди. Убивают ради них врагов на границе и за ней, ловят и карают преступников, вычисляют и сажают в психушку опасных сумасшедших, удерживая их там против их воли. Безопасность одних куплена кровью и жизнями других, Кесси! Всегда! Без исключений! В любой момент истории! И занимаются такой работой обычно, такие как мы — всеми презираемые здесь мужчины, способные на поступки ради высшей цели. Просто в силу своих психологических особенностей. Женщины для такой работы подходят плохо за редким исключением…
— Мужчины… — фыркнула Кесси, — А кто такие, эти ваши мужчины? Никто мне никогда не мог объяснить нормально. Может, хоть Вы сможете, дядя Стёпа? Что в вас такого особенного вообще?! Почему вас корпорации так боятся?!..
— Изволь, объясню. Если кратко, то мужчина — это тот, кто делает не то, что он хочет, а то, что должен. Только тогда он может назваться мужчиной. Мужчина живёт своей целью, своими идеалами. И эти идеалы он готов защищать ценой как чужих, так и собственных жизней! Мы жертвует своими желаниями во имя исполнения наших обязанностей. Если по сути. Вот почему чужие желания, чужие цели, чужие мечты и даже чужие жизни не имеют для нас значения, когда вопрос стоит пред нами ребром. Ведь как только мужчина начинает задумываться о чужих мечтах, о чужих идеалах, о том, чтобы никого не обидеть, он тотчас теряет себя… свою цель. Начинает делать то, что нужно другим, жить ради чужих мотивов, исполнять чужие мечты. Живёт, но при этом и не живёт вовсе… просто существует бесцельно. Понимаешь? Поэтому настоящие мужчины — это носители культуры своего народа. Своих традиций. Принципов. Они определяют, что является приемлемым на их территории, а что нет! Как ты сама понимаешь, корпорациям такие принципиальные люди, словно кость в горле — на них очень тяжело зарабатывать.
— Да?.. Не знаю. Мне говорили, что жизнь человека — это самое ценное, что есть в мире.
— Чушь! Кто тебе такое сказал? Корпоративные либерасты? Есть в мире масса вещей, что важнее человеческой жизни. Справедливость! — Степан тотчас начал загибать пальцы на своей руке, — Выживание вида или народа! Продолжение рода, в конце концов! Ведь когда у меня родятся дети, я без сомнений пожертвую ради них жизнью, и уж точно убью любого, кто попытается им навредить! А научный прогресс? О чём думали те тысячи учёных и врачей, живших в прошлых веках, что с риском для жизни как своей, так и своих пациентов искали лекарства от страшных болезней? Изучали самые опасные точки планеты? В космос поднимались впервые в истории, наконец! Разве всё это не стоило жизней людей? В мире мужчин, Кесси, жизнь человека сама по себе не стоит вообще нихера! Имеет значение лишь как жил этот человек, и как умер! — залпом допив вино, начавший уже седеть боевой офицер быстро подхватил вяло сопротивлявшуюся девушку на руки, после чего понёс её в спальню, — Так, всё! Хватит тебе уже бухать. Иди-ка ты лучше проспись.
— Всё это очень грустно, дядя Стёпа… У мужчин какая-то очень жестокая логика, — Кесси уже едва шевелила языком, произнося слова очень тихо. У неё даже сопротивляться сил не осталось. И глаза слипаться начали потихоньку…
— Ничего с этим уже не поделать. Либо мы выживем, либо наше место займут другие. Сама жизнь очень жестокая штука, девочка… хм, отрубилась что ли?..
Положив отключившуюся девушку на кровать, он тактично вышел, оставив Кесси с маленькой горничной, как они с мужиками за глаза звали Киску. Та вполне самостоятельно её разденет, укроет и даже приберётся на кухне. Так что хоть об этом можно было не волноваться.
Но едва-едва он преодолел первый поворот коридора, как в его голову ворвался вызов старшего дежурной смены.
— Слушаю, Сигма! — немного недовольно буркнул он себе под нос. Звук на импланты поступал по костям черепа, так что говорить можно было чуть ли не шёпотом.
— Альфа, тут проблема. Перед заводом садится птичка! Пришёл бы ты, поглядел… что-то тут странное происходит.
— Сейчас буду! — ускорившись, Степан выбежал во двор. Пересёк пустое пространство и вбежал в их временную казарму, где его уже ждала броня и оружие. Когда он сопровождал Альбину, работая вместо водителя, носить броню и огромный автоматический дробовик на себе не было вообще никакой возможности!
Нырнув в доспех, Лунь быстро проверил оружие, патроны на поясных сумках, и снова выбежал прочь. Ещё быстрее, чем раньше! За десяток секунд достиг укреплённых ворот, и, взлетев на специально возведённый помост на их стороне, встал рядом с ещё четырьмя бойцами. Гамма же, их снайпер, как всегда сидел высоко на крыше, наблюдая через двух дронов за всей окружающей завод территорией.
А на небольшом пустыре перед заводом, по ту сторону дороги из грузового вертолёта уже вышагивали их соотечественники, облачённые в жутко мощную с любой точки зрения броню.
— Ёб твою мать… Штурмовой Атомный Доспех класса «А» (ШАД-А). Модель «МОНОЛИТ»!.. Слышь, Лунь? — реакция Волка была вполне понятной, ведь в подобной броне ходила только элита «РусАтомКорп»! — А хули происходит вообще?! Аз чего, уже и с нашими успел посраться?! Да так, что его с лица планеты решили стереть!
Логичная реакция, он бы сам не сказал лучше. При этом остальные ребята из охраны тактично помалкивали, превратившись в слух. Их тоже не прельщало схлестнуться в безнадёжной битве с элитой родной страны. Мало того что это сильно попахивало предательством, так ещё и сам бой был совершенно безнадёжной затеей!