Анагел мой
Шрифт:
– Ва? – озадаченно посмотрел на него Риур.
– Моя женщина. Ва. Где?
– Же-нщи…на, – повторил Риур.
Охотник вскочил, вспомнив вдруг, как он быстро отключился ночью, обнимая Ва. И испугался, увидев лежащий рядом чехол от ножа, сплетённый из коры водяного дерева. А поодаль ещё и набедренную шкуру. Сердце ёкнуло…
– Ва!!
Риур тоже встал. И тут Хэ увидел девушку, выходящую из реки. Она, нисколько не смущаясь присутствием чужака, прошла рядом с мужчинами, неся в одной руке двух больших рыбин, в другой тонкое копье, а каменный нож висел на поясе, в другом чехле, из тонкой кожи. Бросила рыбу и копьё рядом с камнем, и принялась застёгивать шкуру на поясе. Хэ шумно выдохнул, радуясь, что опять её видит:
– Хэ боялся, что Ва забрал медведь.
– Ва берегла Хэ, пока он
Охотник смущённо затоптался и резко развернулся к чужаку:
– Ри-Ур, хэй!
– Хэй, – отозвался тот.
– Ри-Ур хочет Хэ?
Чужак кивнул:
– Да. Хочет вместе охотиться. Хочет вместе жить.
Риур обрадовано хмыкнул, когда понял, что подобранные лингватором слова понятны охотнику. Не зря он всю ночь гонял запись на анализаторе, который вычленял основные слова и слоги, составляя примерный каталог слов. Особых правил словообразования не было, анализатор смог набрать не более двухсот слов во всех вариациях. Потом было гипнокодирование на запоминание всех слов. Вспоминать об этой процедуре, от которой разболелась жутко голова и першило в горле, Риуру не хотелось…
Хэ задумался. Ему было всё равно, если Риур будет в племени. С одной стороны – одним больше, одним меньше, а охотник он хороший. С другой – он чужак. Совсем на него или брата не похож. И соплеменники так считают. Так и не решив, что делать с таким предложением, он неопределённо махнул рукой чужаку, потом показал на пещеру:
– Там дом. Живи. Если Мана и Саи примут.
Риур кивнул удовлетворённо. Хотя и понимал, что слово Хэ не последнее в таком предложении, есть ещё и старшие племени, которые могли и не принять Риура. Он вздохнул и пошёл к пещере, у которой уже стелился по земле дым от костра. Кримм, который утром пришёл посмотреть, что делает напарник, тоже высказал сомнение, что старейшины племени не примут их. Правда, и сам не высказывал особой радости поселиться в племени. Но подумал и кивнул, когда Риур озвучил предложение пожить для начала одному с Субстантами. Войти в доверие, поохотиться вместе. А там… А что будет дальше «там» – Риур ещё толком не решил. В памяти мелькнуло вдруг, как он изучал ДНК Субстантов, взятое из образцов плоти три с лишним сезона назад. Тогда ещё и мелькнула шальная мысль, что неплохо было бы проверить кое-что. Но, как мелькнула – так и исчезла, закрутили другие дела. Да и времени не было особо. Да что там душой кривить – лень было, усмехнулся про себя пилот. А теперь можно было бы и попробовать. И настойчивая память тут же вытянула мысленный образ Старейшины Совета, которому отчитывались Родовые Кланы, седому, с глубокими морщинами, Сеймеру Клалу. Его маленькие глазки, которые, казалось, просвечивали тебя насквозь, тут же вызвали у Риура лёгкую дрожь. Если Сеймер узнает, что Старший в группе задумал внести изменения в геном… не, ну как внести… ма-а-аленькие изменения, если начистоту… может, какой мутаген привнести в геном… только ради эксперимента! Структуру мы уже выяснили? Да. А толку с выяснения, если нельзя этим воспользоваться? Скажем – подстегнуть развитие Субстантов, что на это скажете, старейшина Сеймер? Торчать здесь ещё сколько-то сезонов смысла нет, а так, хотя бы можно понаблюдать, на что способен организм Субстанта. Зачем-то мы здесь торчим? А то я тут кое-чего накопал, в структуре ДНК Субстантов. Вот и подумалось: а что если…
Риур не заметил, как в мысленном споре начал размахивать рукой. И остановился, увидев, как люди племени стоят и смотрят на него, разинув рот. Пилот вздохнул и сказал вслух:
– Но ведь это только маленький эксперимент, а, старейшина? И никто о нём не узнает. Наверное. Максимум – сотрём всё, будто ничего и не было… Было же такое, правда? – Так и не решив, зачем ему всё это надо, Риур поднял руку и громко сказал: – – Я хочу мир! Я хочу доброй охоты! Я хочу жить здесь! Риур хочет говорить с Мана и Саи!
Люди переглянулись и стали громко переговариваться, поглядывая на чужака. Кто-то крикнул что-то в пещеру, оттуда отозвались. И вскоре сквозь толпу протолкался рослый бородатый мужчина, укутанный в грязные шкуры, подвязанные такой же грязной полосой кожи, украшенной ракушками из реки. Встал напротив, подбоченясь, но пилот заметил, как мелко тряслись колени бородача и мысленно усмехнулся.
– Я – Мана! – громко сказал бородач. – Я первый в доме!
– Я – Риур! – чуть склонил голову чужак. – Я хочу быть в твоём доме! – Он повернулся и показал на кости медведя, валявшиеся возле костра: – Помогал Хэ убить зверя. Я сильный охотник.
Бородач оторопел и оглянулся на соплеменников, которые собрались у входа, тихо переговариваясь и объясняя что-то друг другу жестами. Человек пятьдесят как минимум, машинально отметил Риур, это хорошо. И уставился в глаза Мана:
– Возьми меня, первый в доме.
Глава задумался. Повернулся и громко рявкнул куда-то в толпу. И через мгновение оттуда вынырнула женщина, в тяжёлых, не по погоде, шкурах и с копьём в руке.
– Саи, дай ему! – указал грязным пальцем бородач на Риура.
Женщина, тяжело переваливаясь, подошла к чужаку. Встала напротив и прищурилась, изучая его тёмными маленькими глазками. Риур уставился в ответ, спокойно изучая женщину. Невысокая, кряжистая, с грязными спутанными волосами, кое-как собранными в густой пук на голове. Толстые губы, мелкие густые волоски на верхней губе, жёлтые с чёрным зубы, дряблая кожа с желтоватым оттенком, мешки под глазами. Печень больная, подумал невольно Риур, и улыбнулся уголками губ:
– Саи, хэй!
Женщина громко засопела и швырнула ему под ноги копьё, чуть не попав по ботинку. Повернулась и, так и не проронив ни слова, пошла обратно. Соплеменники залопотали что-то, показывая Риуру на копьё. Пилот подхватил оружие и вопросительно посмотрел на Мана.
– Я буду смотреть. Мана хочет знать, какой ты охотник! – важно сказал бородач. И показал на покорёженное бурей толстое дерево, метрах этак в шестидесяти от пещеры: – Мана сильный, кидает копьё туда. Мана попадает. А чужой?
Риур взвесил копьё в руке. Гибкое древко, кривоватое, перемотанное посередине полоской кожи и грубым каменным наконечником, привязанным к расщепу почерневшими жилами, одубевшими от солнца и воздуха. Потрогал кончик, провёл пальцем по острому краю с крохотными щербинками от отщепов. Покачал на весу древко и посмотрел на дерево. Далековато, ну да ладно. Врёт, небось, бородатый, что попадает с такого расстояния. Но раз просят… Риур хмыкнул, торцом копья провёл черту на земле и начал отступать назад, отсчитывая про себя шаги. Отошёл на добрый десяток метров и встал, зажав копьё пальцами. Мана что-то презрительно пробурчал, зато племя собралось в полном составе. Кто-то сидел на земле, жуя что-то, кто-то рычал на детишек, норовивших посмотреть, что там начертил чужак, кто-то шептал на ухо соседу, показывая рукой на пилота. Риур увидел стоящего в толпе Хэ и его девушку, которую видел у реки. Пилот глубоко вздохнул, поднял оружие и, отведя широко руку назад, метнул копьё по большой дуге в сторону дерева. Племя как-то дружно ахнуло, наблюдая короткий и быстрый полёт. Гибкое древко чуть изогнулось в полёте, потом копьё со всего маху с глухим стуком врезалось в ствол. Наконечник выдержал, но древко ещё какое-то время покачивалось тяжело, пока не застыло. Наступила тишина.
– Ну, что? – спросил весело Риур. – Я принят в Родовое Гнездо?
Мана наконец-то перевёл на него взгляд. И тут же всё племя дружно сорвалось с места и кинулось к дереву, сбивая и толкая друг друга. Окружили ствол и завопили на все лады, кто восторженно, кто изумлённо, ахая и приговаривая. Хлопали себя по голове, изумлённо разглядывая копьё, кто-то попытался вытащить его из ствола, но не смог…
– Эй? – тихо позвал Риур бородатого главу племени. – Ты живой? Ну, что скажешь, Субстант? Берёте к себе?
Мана захлопал глазами:
– Ты говоришь как чужой.
– Я хороший охотник?
Бородач опять посмотрел на людей, которые теперь несли копьё обратно, подняв в несколько рук над головами, и грозно сказал:
– Ты хороший охотник. Но Мана сильный охотник! Я убил двух зверей сразу! Зверь боится Мана!
Риур поднял руки вверх:
– Да, Мана. Ты сильный. Я хочу жить с вами.
Племя вернулось, галдя, как стая потревоженных птиц. Бросили копьё под ноги Риуру и все, как один, дружно принялись ощупывать его, цокая и вкрикивая каждый раз, когда касались его одежды. И как-то дружно вдруг развернулись к бородачу. Тот насупился. Важно поправил пояс с ракушками и громко сказал: