Анаграмма в поэзии Константина Кедрова
Шрифт:
остовы
»
согласных,
которые могут быть
облечены
в плоть гласных, либо фиксирует
отдельные гласные, которые наделяются
бесконечным
смыслом,
выходящим за границы семантики лексического сост
а
ва строк.
По
анаграммам можно вычленить
ключевые слова из словаря поэта.
Расс
мотрим, какую роль играет анаграмма в структуре одной из
самых известных, но незаслуженно
–
«Допотопное
Е
ванг
е
лие»
(
1978
).
Сам автор
не раз подчеркивал, что
сознательно писал ее анаграмматическим (иначе
–
«голографическим,
л
итургическим, мистериальным» (Кедров, 2012: 20)) стихом
. «Мне
хотелось, чтобы имена египетских богов Озириса, Сета, Изиды
постепенно преобразовывались в имя Христа» (Там же). История
творения мира одновременно рассказывается и как история появления
Иисуса.
В начале поэмы возникает традиционный для поэзии Кедрова
174
мотив движения по воде, которому уподоблено поэтическое письмо.
Не случайно почти сразу возникает образ «рабыни
–
рыбыни»,
плывущей к Тоту, древнеегипетскому богу Луны, мудрости и знаний, а
также писц
у.
Более того,
Тот не только имя собственное, но и
указательное местоимение, свое
го рода ориентир в пространстве
культуры.
В ушах у рабыни журчит и «шах
–
хаш», и истошный крик
Иштар, аккадск
ой
богин
и
плодородия и плотской любви. Позднее ей
было присвоено
имя Пасха, в день же особого поклонения
её почи
–
татели
ели яйца как символ женского
и куличи
как символ мужского
начала
.
Так, в интертекстуальном поле поэмы возникает намек на
Христа и его жизненный путь. Иштар «выворачивается» в Аштарот,
иначе Астарту, гр
еческий вариант имени Иштар, заимствованный из
шумеро
–
аккадского пантеона и часто упоминающийся в Библии.
Ф
иникийцы и вавилоняне
чтили
Иштар
как Венеру, вечернюю и
утреннюю
путеводительниц
у
по небу.
Образ Венеры возникает
в
«Допотопном евангелии»
не случай
но, т
ак
к
ак
Кедров много
размышлял
о
звездной символике мировых сюжетов и в своей
известной книге «Поэтический космос» писал так: «Ночью солнце
“
замещается
”
Венерой.
–
Заря, и Венера
–
Заря
–
заряница, красная девица. Ведь в сказка
х герои спускаются в
подземное царство, входят в темный лес или проникают в хрустальную
гору. Там они принимают другой, звездный облик»
(Кедров, 1989: 45
–
46). Утреннее появление Венеры
означало
смерт
ь
месяца, а вечерний
ее восход
–
новолуние, т
.
е
.
воскресе
ние месяца.
Месяц же, «семирогий
агнец»,
–
это Христос (Кедров, 1989: 14).
Образ Венеры как невесты
возникает и в стихотворении, которое о
т
сылает уже к древнерусской
традиции:
Невеста лохматая светом
невесомые лестницы скачут
она плавную дрожь удоч
е
ряет
о
на петли дверные вяжет
она пальчики человечит
стругает свое отраж
е
нье
на червивом батуте пляшет
ширяет ширмой мерцает
м
е
дом
под бедром топора ночного
рубит скорбную скрипку
тонет в дыре деревянной
голос сорванный с др
е
ва
В стихотворении реализуется
излюбле
н
ная модель Кедрова
–
восьмерка, в центре которой
–
субъект видения. Поэтому с одной
стороны, образ «невесты, лохматой
светом» строится на скрытой
«слоговой» сем
ант
и
ке: не
–
вес
–
та
–
это
не
–
гравитация, отсутствие веса,
ан
а
грамме
–
не
–
вест
–
а
–
свет,
с
другой стороны,
–
это комета, звезда
Венера и Богородица
–
«невеста не
невестная». В
я
зание дверных петель
тоже основывается на
выворачивании
наизнанку
«микром
и
ра» вязаль
ных петель.
175
держит горлом
вкушает
либо
белую
плаху глотает
Саркофаг щебечущий вихрем
хор бедреющий саркофагом
что ты дочь обнаженная
или ты ничья
или звеня сосками месит
с
и
рень
турбобур непролазного света
дивным ладаном захлебнется