Анахрон. Книга первая
Шрифт:
— Ну все, хватит.
Он взял ее за руку и потащил к гаражу. Она прошла два шага и начала упираться.
Блин.
Сигизмунд крепко прижал ее к себе. Чтоб не боялась. И потащил еще несколько шагов. И уперлась снова. Теперь уже намертво.
— Ладно. Жди здесь, — сказал Сигизмунд. Пальцем под ноги ей показал. — Здесь стой, поняла?
Лантхильда с растерянным видом смотрела на него. Сигизмунду вдруг стало ее жаль. Неподалеку из снега торчала какая-то палка. Вытащил из сугроба, вручил девке.
— Если что,
Лантхильда посмотрела на него как на полного кретина и отбросила палку. Сказала что-то. Вряд ли лестное.
Сигизмунд плюнул и пошел к гаражу. Поймал себя на том, что и сам начал чего-то опасаться. Полтергейста или это… инопланетян. Вампира там. Иное какое белоглазое чудо.
Пугливо обернулся к девке. Почти ждал, что сейчас в темноте у нее глаза красным загорятся. Знал ведь, что вампиров не бывает. Знал — но успокоило его вовсе не это обстоятельство, а своевременное воспоминание о том, что девка, не моргнув глазом, ела чеснок.
Лантхильда глядела на него замерев. Таращилась. Нормальные у нее глаза, светленькие. Очень даже и ничего. Если привыкнуть.
Сигизмунд вяло помахал ей — так Леонид Ильич, бывало, отбывая в дружественную Индию, отмахивал провожающему Суслову.
В гараже ничего сверхъестественного не обнаружилось. “Единичка” была. Коробки с ядами для тараканов — были. Кошачьи корма и “Восходы” — наличествовали. Разное барахло, какое обычно в гараже хранят. Мышь дохлая в углу обнаружилась. Иных достопримечательностей не имелось.
Сигизмунд опять плюнул. Да что такое, в самом деле. Скоро бойца Федора призовет — чертей по углам гонять. И отца Никодима в помощь. Роман “Инквизитор”, блин. Один боец, один поп и один сумасшедший генеральный директор.
Выкатив экипаж, Сигизмунд запер гараж. Лантхильда стояла где велено, как стойкий оловянный солдатик.
— Ну что, садись, — позвал Сигизмунд. И пошел к ней, приглашающе улыбаясь.
Несколько мгновений Лантхильда смотрела на него, все шире раскрывая глаза. Потом вдруг завизжала не своим голосом и бросилась удирать.
— Стой! — с хохотом крикнул Сигизмунд. — Ты куда? Двала!
Вот ведь влип. И что теперь делать? Гоняться за визжащей дурой по собственному двору? На радость Софье Петровне и иже с нею? Собачник — он ведь, как молодая мать, всегда на виду.
Сигизмунд никуда не побежал. Встал у машины, небрежно облокотился, подражая позе какого-то американского киногероя (миллионера, конечно), и закурил. Побегает — вернется.
Двор не проходной. Захочет удрать — всяк мимо него бежать придется. Это гиподинамия в ней взыгрывает.
Некоторое время Лантхильды не было ни видно, ни слышно. Потом вдруг ее голос прозвучал у него за спиной.
Сигизмунд вздрогнул, утратив разом всю свою вальяжность. Подкралась. Вот мерзавка.
На втором этаже горел свет. Там маячила бабка. Вся извертелась, и так и эдак высовывалась.
— Лантхильд, — сказал Сигизмунд как ни в чем не бывало, — гляди.
И на бабку показал.
Лантхильда долго щурилась. Потом вдруг разглядела. На ее лице проступило понимание.
И тут девка в очередной раз огорошила Сигизмунда. Не долго думая, она задрала подол своей шубки и махнула в сторону бабки открывшимся джинсовым задом. Бабка оскорбленно скрылась за занавеской.
Сигизмунд захохотал. А теперь пора сматываться.
Он сел в машину. Лантхильда тем временем вызывающе смеялась, глядя на бабкино окно. Сигизмунд открыл вторую дверцу: садись, давай. Девка замерла. Осеклась. Боязливо полезла.
— Осторожней! — рявкнул Сигизмунд. — Дверцу мне не выверни! На соплях держится…
Да, пора менять тачку, пора. Сейчас еще Вавилу выпишем, оденем-обуем, пропишем, потом брозара с Аттилой, затем Скалкса, чтоб было кого мордой об капот бить. И заживем веселой таежной семьей. Пить будем, не просыхая. Потом сядем. Всей тайгой. Потом выйдем. Радиотелефонов накупим.
Да ну!.. Он даже расстроился.
Лантхильда сидела в машине, с любопытством вертела головой.
Сигизмунд пристегнулся. Тщательно пристегнул девку. Ей это не понравилось. Забилась, как рыба на льду.
— Не балуй, — велел Сигизмунд. — Положено. Видишь — я тоже.
Показал на свой ремень. Она неодобрительно покосилась, но промолчала.
Он перегнулся через нее, как следует захлопнул дверцу.
— Ик охта, — заявила Лантхильда.
Сигизмунд легонько дернул ее за косищу.
— Нии, — сказал он.
— Ик охта, — упрямо повторила девка.
— Ну все, поехали.
Как только машина тронулась, Лантхильда заволновалась, заерзала под ремнем. За руль схватилась. Сигизмунд дал ей по рукам. Она испуганно съежилась.
Поначалу девка всего пугалась. Знаменитые красоты Северной Пальмиры покамест оставляли ее равнодушной. Сигизмунд похвалил себя за то, что решил заблаговременно покатать ее на машине — не хватало еще, чтобы она среди бела дня весь этот спектакль учинила.
Порылся в бардачке. Нашел конфету. Выдал девке. Она взволнованно съела.
Магнитофон включил. У Сигизмунда была одна заезженная кассета — героические увертюры Вагнера. Под Вагнера ночью хорошо ездить, когда машин мало. Можно грезить о великом. С лебедем, как Лоэнгрин, тусоваться и вот такой мечуган иметь. И всех разить — налево, направо, вверх, вниз… Прямо как у окулиста.
Опять-таки, нордическому духу девки Вагнер должен быть близок. Полет валькирии и все такое.
Пренебрегая правилами, свернул с канала налево на Невский. Мимо Дома Книги, под новогодними гирляндами, провисающими в темном небе связками небесных сарделек, по заснеженному Невскому, к Адмиралтейству. Там подсветка красивая.