Анаконда (сборник)
Шрифт:
— Здоровая упитанность еще никому не вредила, — обиженно ответил толстяк, поглаживая собственную выпуклость.
— Не кусаться, не выцарапывать глаза! — провозгласил рефери Бойле. — Пусть победит сильнейший!
Феннет вздрогнул, нерешительно шагнул вперед и ткнул кулаком в незащищенное лицо Клеменса. Удар получился несильный, но, видимо, болезненный. Клеменс прикоснулся к носу и с недоумением уставился на струившуюся по пальцам кровь. Осознав случившееся, он зарычал, как раненый бык, и прыгнул, намереваясь сокрушить противника одним
Что-то Заставило Хокинса поднять голову. Вряд ли его привлек какой-то, звук — толпа ревела, как на финальном матче профессиональных боксеров. Что ж, людей было легко понять — впервые после гибели корабля они получили возможность поразвлечься. Однако, как было сказано, Хокинс поднял голову и… остолбенел. Над ареной парил вертолет. Какие-то неуловимые детали или особенности конструкции подсказали Хокинсу, что это не земная машина. Внезапно из блестящего полированного брюха вертолета выскользнула тусклая металлическая сеть и свалилась прямо на сцепившихся соперников, прихватив заодно рефери-доктора, Мэри Харт и подошедшую к ним поближе в азарте зрителя мисс Тэйлор. А когда Хокинс вскочил на ноги, чтобы помочь ей, сеть, словно живая, обвила его лодыжки и скрутила запястья…
Условия, в которых оказались пленники, выгодно отличались бы от покинутого ими мира, если бы не ненужная доброта и заботливость хозяев корабля. Клетка, где сидели трое мужчин, с замечательной точностью воспроизводила климатические условия планеты, где потерпела катастрофу «Счастливая звезда». Из отверстий в крыше беспрерывно просачивались капли до отвращения теплой воды, от которой не спасали два унылых папоротникообразных дерева. Дважды в день дверца клетки приоткрывалась, и пленникам давали грибы, точно такие же, как на покинутой планете.
Справа и слева стояли другие клетки. Справа сидела Мэри Харт, с которой мужчины могли обмениваться знаками, — материал, из которого были сделаны стены, оказался звуконепроницаемым. Соседнюю клетку слева занимало неведомое чудовище, напоминающее гигантского кальмара. По противоположной стороне широкого прохода виднелись другие клетки, но их обитателей нельзя было различить.
Хокинс, Бойле и Феннет сидели на мокром полу и глазели через толстое стекло на своих тюремщиков, которые, в свою очередь, рассматривали их.
— Если бы только они были гуманоидами, — вздохнул доктор. — Мы могли бы тогда попытаться установить контакт и доказать, что мы разумные существа.
— К сожалению, они не гуманоиды, — произнес Хокинс. — Впрочем, окажись мы на их месте, нас бы было трудновато убедить в том, что эти пивные бочонки с шестью щупальцами — братья по разуму… Попробуйте еще раз теорему Пифагора, — обратился он к курсанту.
Юноша без всякого энтузиазма соорудил на полу из веточек треугольник с квадратами на катетах и гипотенузе. Инопланетяне с видимым безразличием следили за манипуляциями Феннета плоскими безжизненными глазами.
— Давайте попробуем разобраться в создавшемся положении, — предложил доктор. — Итак, шестерых членов нашего сообщества на планете поймали в сеть. Вертолет доставил нас на разведывательный корабль, который, по-видимому, не превосходит по своим размерам межзвездные корабли землян. Нас посадили в этот зверинец. Вначале с нами обращались гуманно, часто давали грибы и воду. Затем двое наших тюремщиков засунули внутрь клетки шесты с сетями и выудили Клеменса и мисс Тэйлор. Больше мы их не видели. На следующий день от нас отсадили Мэри Харт…
— Неужели их подвергли вивисекции? — с трепетом спросил Феннет. — Я никогда не любил Клеменса, но…
— Боюсь, что наших соотечественников постигла самая печальная участь, — вздохнул Бойле. — Вскрытие позволило инопланетянам установить разницу между полами и классифицировать нас. К сожалению, вивисекция не дает возможности судить о развитии разума…
— Подлые твари! — не сдержался курсант.
— Я где-то читал, — припомнил Хокинс, — что история происхождения человека — это история животных, которые научились разводить огонь, использовать и изготовлять орудия труда…
— Так разведите огонь, — предложил доктор. — Сделайте для нас какие-нибудь орудия…
— Не валяйте дурака. Сами знаете, что у нас ничего нет. Даже вставных челюстей. Даже если… — Хокинс задумался. — Когда я служил курсантом на космических кораблях, нас обучали древним ремеслам: искусству плетения веревок и корзин. На пассажирских кораблях мы плели корзины, раскрашивали их в яркие цвета и продавали пассажирам как подлинные сувениры с погибшей планеты Арктурус.
— К чему вы клоните? — перебил доктор.
— Сейчас поймете. Я научу вас плести корзины, и инопланетяне поймут, что мы разумные существа.
— Возможно… — задумчиво пробормотал доктор. — Это может сработать. С другой стороны, не забывайте, что бобры строят весьма сложные домики, а некоторые птицы во время брачного ритуала сплетают гнезда для привлечения партнера…
Видимо, Главному Надсмотрщику тоже были известны животные, повадки которых напоминают брачные игры земных птиц. Через три дня лихорадочного плетения корзин, на которые ушла вся подстилка и вайи папоротников, трое мужчин были вознаграждены за труды — к ним подсадили Мэри Харт. Когда прошла счастливая истерика и Мэри узнала, чем вызвано переселение, она еще долго негодовала.
Хорошо, что Мэри с нами, подумал Хокинс, засыпая. Еще несколько дней одиночного заключения, и рассудок девушки мог помрачиться. С другой стороны, присутствие Мэри в одной клетке с ними накладывало на помощника определенные обязанности. Нужно внимательно следить за юным Феннетом. Да и Бойле нельзя оставлять без присмотра — старый козел!
Мэри завизжала.
Хокинс мгновенно очнулся, вскочил на ноги и подошел к девушке.
— Что случилось?
— Н-не знаю, — пролепетала Мэри. — Что-то маленькое, с острыми когтями… Оно пробежало по мне…