Анаконда
Шрифт:
– Отступайте!
– отчаянно крикнул директор.
– Боксер! Боксер!
И все отпрянули назад, во двор, сопровождаемые собакой, счастливо выпутавшейся из плотного змеиного клубка.
Бледные и запыхавшиеся, люди взглянули друг на друга.
– Прямо нечистая сила...
– с трудом выговорил начальник.
– В жизни ничего похожего не видал... Что тут у вас за змеи? Нигде больше таких не встретишь. Вчера этот двойной укус-можно подумать, что те две наперед условились... А сегодня... Хорошо, хоть, что им невдомек, что своими укусами они нашим лошадям лишнюю прививку сделали... Ничего, скоро рассветет, и будет совсем другой коленкор...
– По-моему, я там нашу кобру заметил...
– обронил Фрагосо, пытаясь потуже перетянуть вывихнутую кисть правой руки.
– Мимо меня она тоже мелькнула, - подтвердил другой служащий.
– А Боксер-то как?
– Да изжалили всего... Но ничего, ему и миллион укусов не страшен.
И все возвратились туда, где лежал больной, дышавший теперь ровнее, но буквально утопавший в поту.
– Светает вроде бы...
– произнес директор, высунувшись в окошко.
– Вы, Антонио, останьтесь с ним. Мы с Фрагосо вдвоем управимся.
– Веревки возьмем?-осведомился Фрагосо.
– Не надо!
– замотал головой директор.
– Других змей мы поймали бы в петлю в одно мгновение. С этими не получится. Они особенные какие-то... Надо взять пруты и, пожалуй, тесак - вдруг что-то непредвиденное...
XI
Не особенные, а те, что под угрозой огромного бедствия воплотили в себе ум и опыт всех змеиных родов и видов, - таков был враг, угрожавший Институту.
Внезапная темнота, последовавшая за падением Фрагосо, разбившего фонарь, послужила нападающим предостережением, напомнив о близкой опасности большого света, который принудит их к большему напряжению сил. И уже проникала снаружи предрассветная сырость, предвещавшая мощное пришествие дня.
– Если мы останемся здесь еще мгновение, - вскричала Крестоноска, - нас отсюда не выпустят. Поспешим!
– Поспешим! Поспешим!
– раздался общий клич. И, наталкиваясь одни на других, переползая одни через других, они ринулись прочь. Они мчались беспорядочным скопом, в панике, с замешательством замечая, как вдалеке уже прорывается день.
Уже минут двадцать продолжалось их отступление, когда внезапный лай, отчетливый и громкий, хоть и дальний еще, обрушился на измученную колонну.
– Стойте!
– вскрикнула Златозарная.
– Проверим, сколько нас, и решим, что в наших силах.
И при неверном свете подступавшего утра они оглядели свое поредевшее воинство. Под копытами лошадей и мула остались восемнадцать их мертвых соратников и соратниц, среди которых были и сестры Коралловые. Свирепая была разрублена надвое тесаком Фрагосо, а Древесному Ужу проломили голову, когда он, вообразив себя удавом, душил собаку. Не было Лисички, Болотной, Большого Полоза. В общем, недосчитались двадцати трех. А из оставшихся в живых не нашлось никого, кто не был бы страшнейшим образом помят, побит, потоптан, перепачкан кровью и грязью.
– Таков успех нашей кампании, - печально промолвила Шустрая, задержавшись на мгновение у большого камня, чтоб растереть об него ушибленную голову. Поздравляю, Дриада Джунглей!
Однако то, что случайно слышала, ускользая последней, когда дверь конюшни уже захлопывалась, она сохранила в тайне: вместо того чтоб убить, они спасли лошадей и мула, поскольку те хирели именно из-за недостатка яда!
Известно, что для жизни лошади, которой делают прививки с целью добиться иммунитета, яд становится не менее нужен, чем вода, и нехватка его ведет к смертельному исходу.
Вторично лай собаки, идущей по их следу, послышался где-то неподалеку.
– Нам угрожает великая опасность!
– вскричала Лютая.
– Что предпримем?
– В грот! В грот!
– раздался общий испуганный клик, и все заскользили к знакомой нам пещере.
– Да вы обезумели!
– попыталась удержать остальных Шустрая.
– Вас всех передавят! Вы на смерть ползете! Послушайтесь моего совета: разделимся!
Ускользающие прервали свое бегство в сомнении. Сквозь все их замешательство что-то подсказывало им, что разделиться было единственной мерой, могущей их спасти. И в полной растерянности они смотрели вокруг себя и друг на друга. Один бы еще голос, один лишь - и они решились бы...
Но азиатская Королева, униженная, побежденная в своем повторном порыве к власти, кипящая ненавистью к стране, которая для нее теперь навек заказана, решилась лучше пропасть, но только чтоб с нею вместе пропали и все эти, чужие...
– У Шустрой помутилось в голове!
– вскричала она грозно.
– Если мы разлучимся, мы беспомощны, нас убьют одну за другой... Всем в грот!!
– В грот! В грот!
– нестройно отозвалась перепуганная колонна.
Видя, что творится, Шустрая поняла, что они спешат навстречу своей смерти. Но, злые, жалкие, раздавленные, охваченные паникой, Ядовитые, однако, готовы были пожертвовать собою во имя своей Идеи! И, надменно дернув раздвоенным языком, она, которая могла бы в одно мгновение очутиться далеко отсюда благодаря своему дару быстроты, двинулась вместе с другими напрямик к Смерти.
Вскоре ощутила она прикосновение чьего-то тела и с радостью узнала Анаконду.
– Вот видишь, - сказала она приветливо, - во что нас вовлекла эта азиатка!
– Гадина...
– тихонько отозвалась Анаконда, стараясь держаться поближе.
– А сейчас тащит их за собой, чтоб всех их вместе прикончили!..
– Ей-то, по крайней мере, не удастся это увидеть...
– зловеще предсказала Анаконда.
И обе, прибавив быстроты, догнали колонну. Прибыли...
– Слушайте все!
– подалась вперед Анаконда с горящими глазами.
– Вам это неведомо, но я знаю твердо, что через десять минут ни одной из вас не будет в живых. Так что Ассамблея распалась, и ее законы недействительны. Правду я говорю, Лютая?
Наступила долгая тишина.
– Правду, - подавленно вздохнула Лютая.
– Все распалось...
– Тогда я хотела бы, - продолжала Анаконда, словно ища кого-то взглядом, перед смертью... Ну, сама судьба...
– заключила она твердо, заметив азиатскую Королеву, медленно ползущую в ее сторону.
Да, это не был идеальный случай для сведения счетов. Но с тех пор как мир есть мир и земля есть земля, ничто, даже направленный на них нож Человека, не могло быть препятствием в личной распре между Ядовитой и Безъядной.