Аналог
Шрифт:
Они так и не могут запустить собственные системы совершенствования, зато с лёгкостью выполняют приказы противника.
Вербовать нового жителя Аналога сложно. Надо идти привычным системе-человек «так» и аккуратно, маленькими порциями, как прикорм новорождённому, ставить маячки «туда».
Генерал резко отвернулся от окна с видом на изнывающего от жары монстра и гаркнул:
– Петров, ты понимаешь, что это значит?!
– Понимаю, товарищ генерал! – вытянулся в струнку подчинённый.
«Да, ты сейчас понимаешь, что я твой командир. Привычная
– Ни черта ты не понимаешь! Я тебя из разведки для чего сюда вытащил? Чтобы ты штаны просиживал? Тебе там совсем мозги укоротили? – генерал резко замолчал и стало слышно, как работает кондиционер.
Но и современная техника не справлялась с жарой, вторую неделю коптящей южный мегаполис. Давно дослужившийся до штатной пенсии, грузный, но ещё в хорошей физической форме генерал подошёл к столу, расстегнул китель, хлопнул ладонью по столешнице и минуя подчиненного, вернулся к пластиковому окну с видом на широкий проспект.
Удостоверившись, что монстр исправно жуёт обычную для центра города пробку и не обнаружив никаких нарушений в привычной картине, более спокойно и даже по-семейному спросил:
– Саша, вот ты мне скажи, ты сам веришь в то, что его не взяли другие?
– Игорь Матвеевич, думаю, что нет…
– Саша, что значит – «думаю» нет? – генерал одним движением ослабил галстук.
Голос его зазвучал с напором, но приглушенно и одновременно надрывисто:
– Я тоже хочу так думать! Но ты понимаешь, что будет если наши думки не отражение реальности?! Ты понимаешь, кого затронул этот Телик?! Ты понимаешь, какие силы ведут на него охоту?!
– Понимаю, Игорь Матвеевич, и не хотел бы быть на его месте, – Петров потёр затылок и переступил с ноги на ногу.
– Да, ты присядь, – отодвигая высокий стул и сам присаживаясь за стол для заседаний, говорил генерал, – я вот, что думаю, Сан Саныч, это наше с тобой последнее дело…
Подчинённый и начальник сидели напротив друг друга, по одну сторону стола. Петров, да и все сослуживцы ценили человеческое, не высокомерное отношение генерала к подчинённым.
Сегодня стать генералом ФСБ без буксира, все равно, что стать королём не в сказке, а в демократическом государстве.
Интриги местных спецов, деньги и провокации чужих – надо понять, отвергнуть, уничтожить ещё в зародыше, для того чтобы стать мало-мальски значимой фигурой в системе безопасности. А стать генералом и оставаться им двенадцать лет – это ум, проницательность, решительность, дипломатия и выдержка.
Родимов живой памятник неподкупности, твёрдости и справедливости. Петров знал, что ему таким не стать… Как генерал противостоит всему, что его ломает, Петров не знал, но искренне хотел бы овладеть этим мастерством. К сожалению, в академии лекций о «родимовском методе» борьбы за человечность не дают.
– Стар я стал, – продолжал Игорь Матвеевич, – для этих игр. Честно сказать, Саня, твой бы отец не спасовал.
А я понимаю, что не моё это отныне. Видимо устал. Ты мне вот что скажи – ты уверен, что внешние не взяли его?
– Уверен! Они каждый день ставку повышают за поимку. Вчера мы взяли двоих, я докладывал…
– Да, да… Две разных страны – один интерес. Я вот, что думаю, Саша, проще было Менделееву, Ползунову, они сделали великие открытия, которые изменили мир и которыми можно убивать. Представь себе, что они бы жили сейчас. Что с ними было бы!?
– Думаю, тогда бы самогонка была нашим экспортом наравне с нефтью, – попробовал пошутить Петров, но начальник лишь повёл седой бровью.
– Это если бы мы успели их отбить, Саша! Ты понимаешь!? Я хочу, чтобы наш человек и его ум принадлежал нам! Нашей стране – той, в которой мы родились! Мы должны не дать уничтожить наше достояние, и не дать обернуть это открытие против нас! Я надеюсь, ты понимаешь, значение изобретения нашего Ивана?!
– Конечно понимаю, не сомневайтесь! Наши соседи готовы заплатить за счастливые жизни трех поколений, того, кто выдаст нашего Ваню.
– Ему, надо быть живым! Саша, как сына прошу, ты уж извини, но пойми – это будущее нашей страны! Надо его найти и спасти!
Петров вышел из кабинета и мысли его были далеки от идеалов генерала.
«Какая разница, кто найдёт этого Ваню?! Всё равно это станет доступно всем… Просто кому-то дороже, кому-то дешевле. Всё продается и покупается. Но хорошо бы было, конечно, продавать, а не покупать. Тем более своё. Где ж найдёшь этого Ваню? Небось прячется сейчас в такой берлоге, в такой глуши…»
Ивану выделили место на площади, у входа в подземный переход к вокзалу. Сидя на асфальте и смотря нетрезвым взглядом снизу-вверх на прохожих, он, как сказал Батя, легализовывал свое положение.
Федора сидел рядом и ему, почему-то подавали больше. Этот факт беспокоил новоиспеченного БОМЖа, тем, что даже в таком нехитром бизнесе присутствует конкуренция, но впечатления от попрошайничества – затмевали зависть к лучшим маркетинговым способностям конкурента.
Как оказалось, если наблюдать снизу, люди представляются не такими, как если смотреть на них в упор. У всех мозоли – даже у обаятельных и ухоженных дам. Стертые подошвы и стоптанные каблуки, морщинистые руки, неудобная, рваная одежда, грязные сумки.
Иван упивался новыми впечатлениями и дешёвым пивом… Весь мир виделся теперь по-другому и открывая новые двери мировоззрения, он с удовольствием размышлял:
«Что значит твой дорогой чемодан, если такси не разрешено подъехать ко входу?! А это значит, что он застрянет колёсиком в сливной решётке. И будь ты хоть сотню раз богаче продавщицы Тани, всё равно чемодан понесёшь в руках, а колёсико упадёт в коллекцию уборщиков.
Что значит твой телефон? Да ничего! Ты его сам выбросишь, когда Федора посчитает сколько времени ты подвергаешь свой мозг облучению и как это влияет на потенцию. Что значат твои слова о долге и работе – в желании не подать, а вразумить? Это ты поймёшь – когда увидишь Погона в коляске. Что вся наша жизнь?»