Аналог
Шрифт:
Когда секретарь пригласил кандидатку в зал, настал новый день. Такой ритм работы народных избранников был нормой – они не жалели себя ради будущего и Агата не собиралась.
Выйдя в центр зала девушка не затягивая представилась и произнесла короткую речь:
– Иногда я спрашиваю себя: что меня заставляет думать в масштабах вселенной? Я муравей относительно искусства, яблоко на родовом древе, всего лишь тленная любовь и любовница. Разве я могу что-то изменить в этом грандиозном спектакле, где смерти и жизни навечно отданы главные роли?! Разве
– Интересно услышать, как ты себе отвечаешь на эти вопросы, – пропела бархатным голосом глава Северных земель.
– Я не знаю научных ответов на эти вопросы. Но мне кажется, если человек способен думать так, значит это необходимо Вселенной.
– Вселенной или Богу? – задал провокационный вопрос глава совета.
– Бог в каждом из нас, вселенная же плод взаимодействия множества начал, – не растерявшись ответила претендентка на испытание.
– Вы свободны, – сказал Бергояров кандидатке. – Решение получите у секретаря на первом этаже.
Когда Агата прошла семь длинных коридоров, спустилась по четырем широким лестницам и вышла в приемный зал, из-за длинного стола секретарь протянула ей договор.
– Не хватает только вашей росписи, – по-деловому сообщила высокая шатенка, по всей видимости представительница северных широт.
«Разрешено» – прочла Агата на титульном листе и приняв ручку старательно вывела росписи на всех листах.
Идя по тихим столичным улицам Агата представляла себя героиней древних легенд о прекрасных воительницах – защитницах.
«Наги ещё узнают обо мне!» – разгорячено мечтала юная амазонка.
Где-то в глубине души она прятала одну из причин своего поступка – найти мать. Искренне считая, что это не противопоставление основной задаче, а дополнение, которое не может помешать прожить героическую жизнь.
«Юношеский максимализм и неспособность построения вектора приоритетов» – мысленно дала оценку поступившей кандидатке главный врач Аналога.
Алла Николаевна провела тонкими пальцами по серой пластине с оранжевым логотипом. Информационные сегменты следуя за теплом человеческой руки, послушно загорались синим текстом: «Медицинская история», «Аттестат», «До Аналога», «Аналог», «Семья» …
«Жаль, очень жаль. Наги не пройдут мимо такого экземпляра. Энергии в тебе более чем достаточно. Но, это и всё что есть в тебе. Шансы равны для всех. Может быть тебе удастся выстоять в раздираемом пороками мире и уцелеть?!»
Алла Николаевна дала указание находящимся рядом инженерам:
– Приготовить капсулу ИР784Н2.
Наблюдая за перемещением литбола вспомнила данное ей прозвище – «Доктор Милосердие» и мысленно успокоила себя: «Я руководитель, а не нянька. Отправиться в змеиную пасть – это её собственный выбор».
Змеи, змеи,
Освободившись от наваждения, изобретатель мгновенно протрезвел и недоверчиво оглянулся, желая только одного – чтобы телевизор ему привиделся.
На верстаке, сжимая пластиковым корпусом и придавая форму прямоугольника «черной вселенской дыре», притягивал и занимал все затуманенное сознание, телевизор. От этого сравнения засосало под ложечкой, и не сдержанный мелкий рефлекс передернул челюсть изобретателя.
– А я ему, – продолжал рассказывал Сыч, – ты мне баки не забивай! Я знаю, что он у тебя! Ты его в скупку Сивому хотел сдать, а он не взял!
– И что? Отдал? – спросил Погон.
– Ага, щаз, – ухмыльнулся Сыч.
– Костян, пока я с Носом разговаривал, обошёл его халобуду – там окошко, он и увидел телик. Вернулся и мне маякнул. А Нос всё упирался, что мол, нет у него ничего! Ну, я ему нос и поправил!
– Плохо, – мрачно сказал Батя.
– Да, – согласился Сергей.
– Так, что плохо? – удивился Сыч, – Мы ему денег оставили!
– Оставили! – скопировал Сыча Погон.
– Надо было, чтобы он сам отдал! Теперь, что он будет думать? Зачем нам так понадобился этот телевизор? Будет думать, что что-то здесь не чисто!
– Да, что он там будет думать??? – засмеялся Сыч, – Я ему залил, что у Бати днюха! Так он и успокоился!
– Да, да! – подтвердил Костян, – Он даже сказал, что если бы мы сразу рассказали про Батю, он и цену скинул…
– Странно… – растянуто проговорил Погон.
– Да, что тут странного? – поднялся Сыч и закрыл собой «черную дыру».
– Ты чего подскочил? – Погон тоже поднялся и подошел к Сычу. Оба были почти одного роста и смотрели друг на друга в упор.
– Странно то, что Нос так сильно не хотел отдавать телик! Он хотел бабла за него получить и потащил его Сивому! Сивый не дал ему бабла. Тут ты приходишь и приносишь ему деньги, а он не хочет их брать! Странно??? Что молчишь? Я спрашиваю – это странно???
– Да! – заорал ему в лицо Сыч.
– Вот, – тихо сказал Погон, – и я о том же.
Погон ухмыльнулся Сычу, не спеша отвернулся и медленно пройдя несколько шагов сел у стены.
– Я не пойму, – заорал Сыч, разведя руки в стороны, – Вы сами сказали найти этот телик! Мы нашли! Принесли! Что? Что? Что не так?
– Да, сядь ты уже! – словно отмахиваясь от назойливой мухи заговорил Батя.
– Разорался… Надо было найти! Поспрашивать, поузнавать, а Вы… Всё! Сядь, не маячь перед глазами!
Сыч сплюнул, посмотрел на каждого и не найдя поддержки, резко развернувшись пошёл в спальный угол. Растянувшись во весь рост, улегся спиной к сидящим. В китель уперся луч света, освещая треугольник с заплаткой на широкой спине.