Аналогичный мир
Шрифт:
Эркин угрюмо кивнул.
— Завтра на станцию?
— Воскресенье. Глухо. Если только русские с чем подвалят. А на рынке опасно.
Андрей в несколько затяжек докурил сигарету, плевком отправил окурок к памятному пню.
— Пошли, пожрём чего-нибудь.
— И то.
По Цветному болтаться — ни хрена не заработаешь, но и шарахаться от каждого встречного не надо. Тоже — не малое дело… А завтра? Вот будет завтра, завтра и подумаем.
На воскресенье нежданно свалилась работа.
Пока Эркин с Андреем отсиживались у пруда, Женя купила
Эркин только присвистнул, узнав, что тут было днём.
— Ешь, — Женя подложила ему ещё каши. — И молока бери. Кашу с молоком едят.
— Мг, — более внятно у него не получалось из-за набитого рта.
— Так вот. Разбитные такие ребята. Даже образец показывают. Хорошие такие, сухие дрова.
— Образец сухой, — уточнил Эркин.
Женя засмеялась.
— Ну вот. Привезут завтра. С утра. Я купила, Элма, Старая Дама, да все. Колоть тебе, не переколоть.
— За Андреем схожу. И сделаем.
— Один не вытянешь?
— Ему тоже заработок нужен. — Женя замялась, и он быстро вскинул на неё глаза. — А что?
— Понимаешь, меня ведь впрямую о тебе спросили. Я не сказала, что ты с напарником работаешь.
Эркин задумчиво облизал ложку.
— Та-ак. Тебе я работаю за жильё. Тут без напарника. А остальным… остальным-то за деньги. Ведь… ведь о плате ты не говорила?
— Нет. Я сказала только, что не буду против, чтобы ты и им поколол.
Эркин кивнул.
— Когда привезут?
— Сказали утром. Я грузовик заказала.
— Утром… Ладно, на рассвете сгоняю.
— Подлить ещё?
Он вздохнул и покачал головой.
— Всё. Наелся.
Алиса исподлобья следила за ним весь ужин и, когда Женя понесла посуду на кухню, вдруг спросила.
— А сегодня тебя не обижали?
Эркин вздрогнул и посмотрел на нее.
— Нет.
— А чего ты такой хмурый?
Он осторожно пожал плечами, и не зная, что сказать, сказал правду.
— Я мало заработал.
— А почему?
— Не было работы.
— А завтра?
Он усмехнулся.
— Завтра будет много работы.
— Тогда завтра поиграешь со мной?
— Завтра он усталый будет, — вмешалась Женя, внося чайник.
— Да?! — возмутилась Алиса. — Нет работы — он хмурый и не играет. Есть работа — так он усталый и опять не играет. Это нечестно!
Эркин не выдержал. Громко смеяться он побоялся и потому упал лицом на руки, трясясь от сдерживаемого хохота. Но Женя смеялась от души. У Алисы обиженно надулись губы, и даже брови покраснели.
— Поиграй ты с ней, — отсмеялась Женя. — А то она полночи реветь будет.
Алиса тут же вылезла из-за стола и пересела к Эркину.
— Давай, — потребовала она. — Давай в «ласточкин хвостик».
Эркин выпрямился. От смеха у него выступили слёзы, и, глядя на его мокрое лицо, Алиса удивилась.
— Ты чего? Плакал?
— Нет, — улыбнулся он. — Ну, давай.
— До первой победы, — строго сказала Женя. — И сразу спать.
— Ага, — согласилась Алиса и громким шёпотом попросила
Эркин честно довёл игру до момента, когда у Алисы стали слипаться глаза, и подставил запястье для шлепка.
— Всё, — вздохнула Алиса. — Я победила.
— Конечно, — улыбнулась Женя. — Иди спать, победительница. Эркин, я тебе горячего налью. Твой уже остыл.
— Такой выпью.
Утомлённая игрой и тем, что мама целый день дома, Алиса заснула сразу.
Мягкий тёплый свет, мирно посапывает Алиса, дымится чай.
Эркин пил маленькими, бережными глотками, искоса поглядывая на Женю всё ещё смеющимися глазами.
— Рубашку я тебе зашила.
— Рябенькую?
— Да. Но она теперь до первой драки.
Он кивнул.
— Тебе ещё одна рубашка нужна.
Эркин замотал головой.
— Обойдусь. Меня в Цветном уже не Меченым, а Франтом зовут. Я один во всём новом хожу.
— Новом! Оно же всё ношеное, чиненое.
— Не рабское, — пояснил Эркин. — У остальных на еду всё уходит.
— Зарабатываешь хорошо, — улыбнулась Женя, — вот и хватает.
Он упрямо наклонил голову.
— Заработки у всех одни. Высовываюсь слишком.
Женя прикусила губу. Он поднял на неё сразу ставшие озорными глаза.
— А ты себе купи. Ты же с меня много берёшь.
— Как липку обдираю, — подхватила шутку Женя.
— Как что?
— Как липку, — повторила Женя и стала объяснять. — Липа — это дерево. С неё сдирали кору и плели обувь. Лапти. Понял?
— Ага, — он развернулся к ней всем телом. — Обдирай.
— И обдеру.
Женя охватила его обеими руками за шею. Он подался к ней, обнял за талию и встал, поднимая её так, что её руки соскользнули ему на плечи под рубашку, а его оказались под её распахнувшимся халатиком.
— Ой, — удивилась Женя. — Это кто же кого обдирает?
— Сейчас проверим. У тебя завязка слабая, — деловито пояснил Эркин, — я её случайно задел.
Он притянул её к себе, совершенно неуловимым для Жени движением стряхнул с плеч рубашку и прижал её к своей груди так, что соски касались сосков, а полы халата накрыли их обоих.
— По-моему, ты меня.
Эркин осторожно покачивал Женю, тёр соски о соски. Глаза Жени удивлённо расширились.
— Как это… у тебя получается?
Вместо ответа он опустил руки чуть ниже и вдруг поднял её и словно посадил на себя. Женя невольно, боясь упасть, оплела ногами его талию. Теперь он стоял, чуть откинувшись назад, поддерживая руками её за ягодицы и касаясь лицом её груди. Слегка поворачивая голову, он трогал губами и языком её соски и груди. Потом Женя ощутила на мгновение, что её поддерживает только одна рука. Но не успела она сообразить, куда делась вторая — на себе она её нигде не ощущала — как крепкая тёплая ладонь вернулась на место. А Эркин стал опускать Женю на пол, по-прежнему прижимая к себе, так что она сама своими бёдрами сдвигала, сталкивала вниз его брюки. Эркин поставил Женю на ноги и констатировал.