Анархист
Шрифт:
– Вот и Турген, - проговорил Гудрон.
– Только ты очко не разжимай, здесь хуже вещи происходят. Караван прошёл один - не вернулся. За ним второй ехал - никого не обнаружили, тишь да гладь.
– Снизу пойдём?
– спросил Леший у челнока. Тот кивнул.
– Фильтры нах тратить. Лучше под землёй, там воздух свеже, хе-хе.
«А ведь могло обойтись все по-другому... Любой человек, встречающийся на пути несёт помощь, урок, который извлекаем лишь после безумного события...»
Мрак
– Когда я был тут последний раз...
– говорил Гудрон.
– У меня крышу знатно снесло. Прикинь, видел чёрный вихрь, да?
Челнок рассмеялся. Леший не знал как отреагировать на его слова. Простояв на месте, Гудрон неожиданно снял противогаз.
– Ты че творишь, а если я перну?
– съехидничал он, но противогаз снимать не стал.
– Этот воздух... Он наполнен болью людей. Их слезами...
– убрав противогаз в рюкзак, говорил челнок. Он резко накинул лямки на плечи и заладил старое: - Надо спешить, нельзя задерживаться... Надо спешить.
Он пошёл быстрее прежнего. В мыслях Леший давно проклял его.
«Закинулся дурью, теперь бегает с батарейкой в заднице...» - думал он.
– Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ехал поезд запоздалый...
– не с того ни с сего начал петь Гудрон. Не вспомнив слова, шедшие дальше, он переключился на новую:
Я перепутал ночь и день,
Весну и лето,
Жар и холод;
Смешались все колоды,
Стёрлись перекрёстки судьб;
Я так хотел бухать и развлекаться пока молод,
Пока не знал как молодость
Меняют на гробы!
Зачем, скажи зачем?
Точить ножи, искать проблем?..
Он пел, под его голос тем временем анархист стащил с лица противогаз. Воздух. Он отличался даже тут, в перегоне между Китай-Городом и Тургеневской от домашнего, анархистского. Ничего опасного Леший не чувствовал, только какое-то умиротворение. Хотелось лечь спать прямо тут. Песнь Гудрона прервалась зевком. Затем, он зевнул ещё раз.
– Бля, Леший, пой че-нить, токо не колыбельную, вишь я спать хочу.
– Херня тут творится. Иди быстрее.
– ответил анархист и удивился тому, что челнок впервые назвал по кличке.
– Пой с-ка-а-зал.
– настоял на своём тот.
– Ладно.
– ответил анархист.
– Щас спою.
Он начал петь. Леший знал много песен, но любил всего одну. Это как быть бабником - постоянно вертеться за юбками, но на утро приходить к единственной, которая ждет.
В прадеда в сарае, саблю откопал я,
Пулемет, патроны, хоть руби дрова,
А еще нашлось боевое знамя,
Где на черно-белой краске череп и слова:
Анархия-мать порядка, свобода или хана!
Анархия-мать порядка, весёлая страна!
Страшный сон приснился, будто я напился,
И врагов отечества, безжалостно стрелял,
А потом погоня, и летели кони,
И когда отстреливались радостно орал:
Анархия-мать порядка, свобода или хана!
Анархия-мать порядка, весёлая страна!
Сколько идиотов, что стрелять охота,
А система типа чтоб тебя поработить,
И порядка нету, и свободы нету,
Остается только эту песню голосить:
Анархия-мать порядка, весёлая страна!
Анархия-мать порядка, свобода или хана!
Он пел до конца, пока челнок не дошёл до отметки.
– Видишь мелок? Хе-хе, сколько лет прошло, а привычки у Ежи все те же.
– Вы там ежиков жрете что ли?
– Да не, там пацан угарной был. Каждый двухсотый метр помечал мелом. Надеюсь, жив ещё громила.
«Опять громилы... когда это кончится...» - думал Леший.
Они дошли, с виду старый анархист и бандит челнок, чем не лучшая парочка? На Китай-Городе их встретил патрульный. Гудрон отошёл с ним в сторону. Что-то шепнув, пересыпал патроны ему в карман. После, Гудрон прошёл дальше, а жирдяй, стоящий на посту продолжал лыбится от обломившегося ему куска.
– Вот сука, каждый встречный мне патруль...
– говорил Леший челноку.
– Ну такие твари жирные...
Гудрон оглянулся на него.
– Ты это, потише веди себя. Тут местный провинциал на два фронта разделился уже давно. С белыми можно разговаривать, а другая часть... Вообще невменяемая. Усек?
– А срут они в один толчок, или у каждого свой?
Гудрон вновь взглянул на него.
– Я тут это... Снарягу должен купить, ну, патроны там, фильтры... в общем, свои дела порешать. Ты пока поброди по станции.
– Кинешь опять?
Гудрон ничего не ответил.
«Может он глухой?» - подумал Леший, смотря на то, как челнок расспрашивает у местных какуюто информацию. Анархист осмотрелся. Народу было... не счесть. Какие-то двухэтажные постройки; люди с явно обделенным умом сидели с автоматами около бочек, в которых полыхал огонь. Нет, тут находились самые настоящие звери. Это не было похоже на анархию, хотя распущенность местных очень походило на родной дом Лешего. Но одно дело иметь совесть, а другое... Быть отморозком.