Анархист
Шрифт:
– Нет, - сказал он.
– Вскроешь его сам. Прямо тут.
– настоял проверщик и положил на ржавый железный стол блестящий серебристый кейс.
– Все для тебя, - пел Леший, нагнувшись над чемоданчиком.
– Рассветные туманы, для тебя, моря и океаны...
Щелк! Замок в раз открылся. Там лежали бумаги. Проверщик взял первую из них и прочитал вслух:
– От сообщества, поддерживающего анархический строй к многоуважаемым упр.Ганзы. Документы о присоединение станций:...
Он
– ... Речной Вокзал, Водный Стадион, и сама столица Гуляй-Поле согласны на присоединение к содружеству: Ганза. Высланные документы подтверждают наше согласие.
Внизу листочка значились три подписи. Лешему все они были знакомы. Неужели согласны? В мыслях Леший терялся. Похоже, по лицу проверяющего, он тоже офигел.
– Так, значит...
– протянул он.
– Ну да, документ стоящий, - словно разговаривая сам с собой, положил листочек к другим, обратно в кейс.
– Значит так, парень. Я лично передам этот кейс кому следует. Ты оставайся на станции, поешь... Вижу, дался тебе этот путь нелегко.
Леший кивнул, жрать действительно хотелось. Батон хлеба - тьфу и растереть, а не еда. Его лично выпроводили двое охранников, а проверяющий, закрыв кейс, пошёл к себе в кабинет. Спустя несколько минут, он вылетел пулей с горящими от удивления и радости глазами.
Леший стоял перед Гудроном. Он до сих пор не мог себе представить, что теперь все изменится. Не будет никакой анархии. Не будет никаких песен...
– Ты бледный, какой-то...
– протянул Гудрон, сам же отвечая: - Это ещё ничего. На кольце осмотр строже - хер пройдешь. Тут, - словно уточняя, - торговые ряды. Можно купить все, кроме дури. Но и ту, нужно знать у кого покупать. Юрка на Соколе вчера траванулся... глюкало так, что, мужик обблевал все вокруг, да в своё дерьмо и свалился, хе-хе...
– закончил он.
– Ладно. Ты меня довел - я за наградой. Обожди чуток.
Леший кивнул. Гудрон ушёл, постоянно озираясь по сторонам. Анархист прошёл вперед, за челноком.
Замоскворецкая линия, Белорусская станция. Это был самый огромный базар, что видел Леший. Торговые прилавки располагались рядами: в первом продавалось оружие, во втором - одежда, а из третьего... доносился запах жаркого. В навещённых на прутьях шашлыках угадывались очертания питомцев: вот ребра собаки, голова, похожа на кошачью...
– Эгэгэй!
– кричал продавец.
– Покупай мясо скорей! Старик, - обращаясь к Лешему.
– Купи шашлык из разных сортов мяса, побалуй пищевод!
Анархист обернулся и взглянул продавцу - коротко стриженному брюнету с засаленным лицом, прямо в глаза.
– От вашего шашлыка - блевать охота, внучек.
И прошёл дальше. Он не знал, сколько блуждал по торговым рядам. Заказав себе то, на что хватило залежавшихся в карманах патронов - целых двадцать три штуки он отдал за шесть булочек с мясом и три с повидлом. Денег у него больше не было, он рассчитывал в основном на честность челнока.
Откусил один пирожок.
«С мясом...» - досадливо подумал он и прислушался к разговору. Маленький мальчик расспрашивал свою маму - продавца одежды.
– А правда, что на Белорусской самый большой склад во всем-всем метро?
– Да, сыночек, правда, - ответила мать, словно говоря этим, мол, отстань.
– Пока поди поиграй в солдатиков, не мешай маме работать, вечером крыс поедим.
«Бля, - Леший поперхнулся пирожком, представляя, как мать и сын едят крыс, живых крыс.
– Как так можно...»
Он перевёл взгляд на недоеденный кусок. Потом на ребёнка, играющего в войнушку.
«Много взял. Надо отдать...»
Отложив пять пирожков, и доев несчастный кусочек, он повернулся и пошёл к ребенку. Перешагнув через заградительные коробки, анархист столкнулся со стеной непонимания.
– Вам сюда нельзя, - строго проговорила мать. Леший бросил на неё короткий взгляд. Присев перед мальчиком, он спросил его:
– В стрелялки играешь?
Мать тем временем смотрела на него. Она не знала того, что Леший шёл с благими намерениями. Она была готова порвать его за один неверный шаг.
– Да.
– спокойно ответил ребёнок. Анархист продолжил смотреть как тот совершенно спокойно переставлял пластиковых солдатиков, то подкидывая одних, то ложа других.
– Закрой глаза и выставь вперёд руки.
– попросил Леший.
– Зачем?
– любопытно спросил ребёнок.
– А вот узнаешь.
Мать немного утихла. Леший вложил в подставленные маленькие ручки ровно пять пирожков, купленные на свои же деньги. Его мать - продавщица стояла в полнейшем отуплении, явно не понимая происходящего.
– Пусть поест хоть раз по-нормальному...
– бросил Леший, обратно перешагивая через самодельное заграждение из картонных коробок. Может, он совершил благо, но все люди смотрели на него, как на сумасшедшего. Леший обошел ещё раз торговые ряды. Гудрона видно не было. Анархист начал думать о плохом.
«Сначала Демон, потом этот увязавшийся челнок... В кармане осталось три пирожка. Нечего есть. Что делать?»
Внезапно, он увидел, как в его сторону показывает та самая женщина. Рядом с ней стоял озлобленный проверяющий и его два охранника. Леший не понимающе стоял и смотрел на их лица.
«Что дальше, что дальше...
– мысли вихрем пронеслись в его голове.
– Пизда дальше!»
Он побежал в тот момент, когда голос проверщика раструбил на всю Белорусскую: