Анархист

Бесфамильный Николай

Его подняли. Постовые были облачены в зелёный, такой не характерный для серых тоннелей камуфляж. Он бегло осмотрелся. Тела первого караванщика не было видно, а второго... тот лежал, засыпанный с головы до ног консервами.

– Ба, это же тот караван, что неделю назад должен был прибыть...

Леший с интересом наблюдал, как один из постовых щупает пульс на шее холодного караванщика.

– Мёртвый.
– наконец заключил он.

– Второго нашли!
– донеслось сзади.
– Мёртвый и бледный,

словно по-пьяни помер.

Курчавый, черноволосый постовой переглянулся с Лешим.

– Выходит последний выживший, м-м-да...
– протянул он.
– Ты иди, станцию осмотрись, поброди, может отойдешь.

– Сам разберусь.
– бросил Леший, уходя. Шатаясь, держась за стены, он медленно приходил в себя. Неделя... Неделя слишком долгий срок.

Бывшая Войковская - обитель анархии. Здесь всюду царил запах свободы. Все стерильно, никаких бомжей, никаких гуляющих недолюдей. Лешему безумно нравилась атмосфера. Плевать на то, что тут половина народа спала, а другая слушала песни. Третьи просто беседовали, ютясь в двухместных палатках. Леший подошёл к одной из них. Слухи в данное время были хоть каким-то источником информации.

– ...Слышал, что на Речном творится?
– спросила женщина.

– Да, там один ублюдок стырил «Калаш» и...
– заикаясь, говорил мужчина, - В-вообще-м, застрелил постового, убил ещё двух и пошёл к г-г-лавному.

– Что, и Шихана убил?

– Н-нет, за-а-стрелили вовремя.
– ответил мужчина.

– Вот видишь, как бывает. Живёшь, а потом застрелили.

– Во-от, вот. Эх, хорошо с-с тобой.

Анархист отошёл от палатки. Неужели, озлобленный человек мог убить своих же? Нет, это просто бред... Леший не верил в это. А музыка, доносящаяся с другого конца станции, все продолжала играть.

...Война сотрёт все города,

Мы с ними сгинем навсегда.

Придёт столетняя зима,

Анархия!

Где вы, герои забытых поэм?

Подвиг зовёт вас в поля!

Где же вы спите, не зная проблем,

В мире творится хуйня!

Мир переполнен чтеньем молитв,

Все по подкопам сидят.

Рёв и серены следующих битв,

И бомбы тихонько летят...

Война сотрёт все города,

Мы с ними сгинем навсегда.

Придёт столетняя зима,

Анархия!..

«Фальшивит...
– подумал Леший, подходя ближе.
– Фальшивит. Кто так играет...»

– Эй, парень!
– позвал он исполнителя.
– Плохо играешь.

Худой, одетый во все чёрное, похожий на смерть человек поднял голову. Глаз его не было видно из-за длинных волос. Практически весь народ, несколько мгновений назад слушающий песню, обернулся. Леший, запыленный мукой, осторожно встал напротив него, около костра.

– ... Дай гитару.
– как-то дружелюбно и по-отечески потребовал анархист. Исполнитель хмыкнул, а все остальные лишь наблюдали нелепую сцену: владелец, снимает гитару с плеча, и держась за протертый до дыр кожаный ремень, передаёт в руки совершенно незнакомому человеку.

Леший провёл рукой по струнам. Послышалось характерный звук.

– Трынь-нь-нь...
– протянул анархист.
– Слышишь твёрдое звучание?
– владелец кивнул, но не стал продолжать диалог.
– ... Можно настроить?

Вновь кивок. Хотя, Лешему было не понятно из-за длинных волос, согласно ли кивнул исполнитель, или отрицательно, но думал, что все делает правильно. Слегка подтянув колки, он вновь провёл по струнам.

– Уже лучше, - словно сам с собой вел беседу Леший. Все остальные глядели на него: кто с испугом, а кто с любопытством. Он ещё несколько раз повторил эту комбинацию, пока не обрёл поистине мягкое и отличное звучание.
– Любой инструмент, - продолжал он, - любит, когда о нём заботятся. Разреши сыграть? Я просто соскучился.

Владелец вновь кивнул. Леший сел, осторожно поджав под себя ноги. Кашлянул и принялся играть.

С берез неслышен, невесом

Слетает желтый лист,

Старинный вальс, осенний сон

Играет гармонист.

Вздыхают, жалуясь, басы,

И словно в забытьи,

Сидят и слушают бойцы,

Товарищи мои...

Он играл, а все слушали. Леший сам обожал звук гитары, дребезжание струн... Когда человек любит то, что делает, мир переворачивается наизнанку. И пусть все войны подождут.

Он закончил играть, но один из собравшейся толпы выкрикнул:

– Харе скуку на людей наводить! Давай весёлое!

Леший ухмыльнулся. Посмотрел на измазанные в муке руки и продолжил играть, начав новую песню:

В прадеда в сарае, саблю откопал я,

Пулемет, патроны, хоть руби дрова,

А еще нашлось боевое знамя,

Где на черно-белой краске

Череп и слова:

Анархия - мать порядка, свобода или хана!

Анархия - мать порядка, весёлая страна!..

Он пел, одновременно перебирая струны и поджимая лады. Леший смотрел на окружающих: они сидели завороженные, словно он делал что-то необычное, нелогичное, не соответствующее привычному стилю. Когда анархист закончил, наступила тишина.

– Ну ты дал, седой...
– протянул один из сидящих, - Лучше Йорша спел на его же гитаре.

– Анархия складывается из таких моментов...
– начал разговор Леший, передавая гитару владельцу.
– Контроль народа, вседозволенность власти, все это ни к чему хорошему не приводит. Сами все понимаете, - отряхивая рукава старой демисезонки, сказал он и спросил: - На голове муки много?