Анархист
Шрифт:
– На жопе грильяж!
– выпалил Шихан.
– Все, Демон, изгоняю тебя со станции без креста и осиного кола!
Мгновенье - тот, кого назвали Демоном, вылетел пулей из помещения. Леший не смог рассмотреть во что тот был одет, да ему было все равно. Переждав бурю и сомнения Шихана, он, одернул край одеяла и вошёл внутрь. На полу - осколки любимой вазы главного.
– Тебе чего?
– грубо бросил Шихан.
– Я уйти хочу, - Леший перешёл сразу к сути дела, не заостряя внимания на том, что свалил с поста.
– Я Венецию хочу увидеть, чаек там, гондольеров...
– Венецию?
– переспросил Шихан.
– Ну, будут тебе гандо...
– он кашлянул.
– Ты это, позови убрать осколки, и...
– помедлив, продолжил: - Забери подлину с бывшей Войковской, ну, нашей столицы-то есть.
– Чё забрать?
– Подлину, ну или, пошлину - кейс, - пояснил он.
– Там у них тёрки с Ганзой, не охота чтобы о нас плохое подумали.
Леший нахмурился, медлить было нельзя. Он принял предложение. Ших был одет обычно, без каких-либо замашек на должность: куртка, тренники и резиновые сапоги. Выглядело это так, словно он собирался на дачу огород полоть. На руке были застегнуты часы; футболка, одетая под чёрную куртку, поддерживалась поясом, на котором висел кинжал с закругленной кромкой.
– Вот и хорошо. Догони Демона, скажи - прощу, если с тобой пойдет.
– Догнать?
– переспросил Леший.
– Он не далеко ушёл-то, че его догонять.
– Ты его скорость не знаешь.
Леший знал, Ших еще долго будет охать по разбитой вазе. Анархист окинул взглядом помещение и вышел.
«Смешно! Ей богу - смешно!
– думал анархист, шагая прочь из сооруженного кабинета, - Мнит персоной важной, а живёт... в помойке...»
Жить хорошо тогда, когда рядом знакомые люди. И нет врагов. Леший знал, что Нерест со своей гоп-компанией сейчас тусуются на посту, смены действовали круглосуточно. На Речном, собственно, охранять, кроме народа, было некого. У кого было нажитое добро: кольца, серьги и прочее, давно отдали за еду, привозимую караванами. Свиней, как на различных станциях, не было, а жрать мясо хотелось. Да те же «неделимые» банки тушенки, что валялись в магазине за полкилометра от метро, сравнимо ценились с баклашкой пива, а про дорогущее спиртное, английских марок, и вообще молчали.
– Дарова, ублюдок!
– донеслось с южного блок поста.
– Чё прилетел?
– И тебе не хворать, срань господня, - парировал Леший.
– Демона не видели?
– Не-не, - сказал тот, у кого было закрыто лицо глупо повисшей банданой.
– Мы - вообще не видели.
– Че вы злые такие, может конфетку дать?
– Себе дай...
– ответил Нерест.
– В рот.
– На первом свидании никакого секса, - пригрозил пальцем Леший.
– Меня в ресторан надо водить, цветы покупать.
– Шёл бы ты отсюда, клоун, - бросил Лысый.
– И без тебя говна навалом.
– Ложку дать?
На мгновенье,
«Если ковырять одну и ту же точку, рано или поздно, можно будет просунуть палец, потом ещё один, и ещё... и разорвать нах эту стену непонимания!» - думал Леший. В конце концов, он нарушил затянувшуюся паузу.
– Изгнали Демона?
– И тебя изгоним, если не заткнешься, - проговорил Нерест.
– Вали на станцию и дежурь как положено.
– Что положено Венере, не положено Сатурну. Слышал такое?
– спросил Леший, продолжая:- А хрен с тобой. Мне Демона надо догнать. Считай это приказом.
– Тьфу, пля. Русским языком балабоню: главный сказал никого не выпускать. Мне он ничего не передавал.
«Соврал?
– подумал Леший, затем сам себе ответил на вопрос: - Ну конечно соврал, сука усатая».
– А, насрать что будет. Пропусти по-хорошему, - проговорил он, отдельно добавив: - Нерест.
– Поднимаю руки к верху! Сдаюсь, Леший!
– блок пост в составе трёх человек на секунду расхохотался, но после того, как Нерест вновь заговорил, ржач прекратился.
– Обратного хода не будет, во всяком случае, в мою вахту.
Леший ступил за линию, где кончается станция и начинается мрак тоннельного перехода. Он знал, что анархисты никогда не стреляют в своих, даже если те в чем-то неправы.
– Разреши поинтересоваться: Нерест, те хер в горле не мешает после ссоры?
Леший спинным мозгом ощущал, как поднимаются в его стороны три укороченных автомата кустарного производства; как Нерест стискивает зубы от желания пристрелить его на месте, и как остальные выпучили глаза от удивления. От чего-то на душе стало так легко, что он начал голосить песню:
Сколько идиотов, что стрелять охота,
А система типа чтоб тебя поработить.
И порядка нету, и свободы нету,
Остаётся только эту песню голосить:
Анархия - мать порядка, свобода или хана,
Анархия - мать порядка, свободная страна!
Спустя полсотни шагов, Леший увидел впереди мелькающую фигуру.
«Человек, не?» - подумал он, и тут же отбросил эту мысль. В едва различимом свете, анархист видел мутанта, вернее, измененного человека. Две ноги, из коленей которых торчали, словно нелепо приклеенные пятки; руки... да это не назовешь руками даже! Палки, кости и свисающая требуха. Леший заметил, что существо неумолимо движется вперед, на пулемет Водного стадиона. Ведь, у них же есть пулемет?