Анархизм: от теории к практике

Герен Даниэль

Троцкий, человек с «железным кулаком», взял на себя личную ответственность за подавление восстания. Он объявил «мятежникам»: «Если вы будете упорствовать, вас перестреляют как куропаток!» К морякам отнеслись как к «белогвардейцам», сообщникам интервентов западных держав и «парижской фондовой биржи». Они должны были быть приведены к покорности силой оружия. Анархисты Эмма Гольдман и Александр Беркман, [86] нашедшие убежище на «родине рабочих» после депортации из Соединенных Штатов, тщетно послали письмо Зиновьеву, настаивая на том, что использование силы нанесет «неисчислимый ущерб социальной революции», и заклиная «большевистских товарищей» уладить конфликт через братские переговоры. Петроградские рабочие не могли прийти на помощь Кронштадту, так как сами уже стали жертвой террора в городе, находящемся на военном положении.

86

Беркман, Александр (1870–1936) — деятель международного анархистского движения. Родился на территории Российской империи, с 1888 г. — в США. Организатор покушения на предпринимателя Генри Клея Фрика в отместку за жестокое

подавление забастовки сталелитейщиков (1892). Провел 14 лет в тюрьме. Затем совместно с Эммой Гольдман редактировал ряд анархистских изданий. В 1919 г. депортирован из США в Советскую Россию. В конце 1921 г. покинул СССР. В Европе выступил с рядом критических работ против большевиков. Страдая от болезней, покончил с собой в 1936 г. незадолго до Испанской революции.

Личный состав отправленных на подавление восстания войск был подготовлен из тщательно отобранных солдат, поскольку многие красногвардейцы не желали стрелять в своих братьев по классу. Эти силы были отданы под командование бывшего царского офицера и будущего маршала Тухачевского. Артиллерийский обстрел крепости начался 7 марта. Следуя лозунгу «Пусть знает весь мир!», осажденные жители выпустили последнее обращение: «Стоя по пояс в братской крови трудящихся, кровавый фельдмаршал Троцкий первым открыл огонь по Революционному Кронштадту, восставшему против владычества коммунистов для восстановления подлинной власти Советов». Атакующая сторона преодолела замерзший Финский залив 18 марта и подавила «мятеж» массовыми убийствами.

Анархисты не принимали участие в этом столкновении. Тем не менее, революционный комитет Кронштадта пригласил двух анархистов присоединиться к нему: Е. Ярчука, [87] основателя Кронштадтского Совета в 1917 г., и В. Волина, впрочем, тщетно, поскольку те были к этому времени заключены в тюрьму большевиками. Как отмечает Ида Метт, [88] историк Кронштадтского восстания, анархистское влияние оказывалось на него «лишь в той мере, что анархисты также распространяли идею рабочей демократии». Но, хоть анархисты и не вмешались прямо в это событие, они солидаризовались с ним: «Кронштадт, — писал позднее Волин, — был первой совершенно независимой попыткой народных масс освободиться от ярма и осуществить социальную революцию, решительно и смело предпринятой самими трудящимися без «политических вождей» и наставников». В свою очередь Александр Беркман пишет: «Кронштадт развеял миф пролетарского государства; он доказал, что диктатура коммунистической партии и революция в действительности несовместимы».

87

Ярчук, Ефим (Хаим) Захарович (1882–1938) — анархист, в 1917 г. — депутат Петроградского Совета и член исполкома Кронштадтского Совета, активист Союза анархо-синдикалистской пропаганды и соредактор газеты «Голос труда». В октябре 1917 г. — член Петроградского Военно-революционного комитета (от анархистов), участник штурма Зимнего дворца. Позднее участвовал в деятельности Российской конфедерации анархистов-синдикалистов и Конфедерации анархистов Украины «Набат», неоднократно арестовывался большевиками, а в 1922 г. выслан из России. В 1925 г. получил разрешение вернуться в СССР, отрекся от анархизма, позднее расстрелян.

88

Метт, Ида (1901–1973, наст. фамилия Гильман) — участница российского и международного анархического движения. Арестовывалась большевиками, затем в 1924 г. бежала из России. С 1926 г. жила во Франции и Бельгии. Принимала участие в деятельности группы «Дело труда» в Париже совместно с Аршиновым и Махно. Автор работ о Кронштадтском восстании и воспоминаний о Несторе Махно.

Анархизм живой и мертвый

Несмотря на то, что анархисты не участвовали прямо в Кронштадтском восстании, режим не замедлил воспользоваться случаем, подавив восстание, положить конец идеологии, которая продолжала представлять опасность для него. Несколькими неделями ранее, 8 февраля, в России умер старик Кропоткин, и на грандиозные похороны собралось более 100 тысяч человек. Над толпой среди красных флагов можно было увидеть и черные знамена анархистских групп, на которых было написано: «Где власть, там нет свободы». Согласно биографам Кропоткина, это была «последняя большая демонстрация против большевистской тирании», и многие, принявшие участие в ней, больше требовали свободы, нежели славили великого анархиста.

Сотни анархистов были арестованы после Кронштадта, и спустя несколько месяцев анархистка Фанни Барон и восемь ее товарищей были расстреляны в подвале московской тюрьмы ЧК. Радикальный анархизм получил смертельный удар. Но за пределами России анархисты, которые пережили Российскую революцию, проделали титаническую работу по критике и ревизии анархистской доктрины. Эта работа вновь вдохновила либертарную мысль и сделала ее более конкретной. Уже в сентябре 1920 г. съезд Конфедерации анархистов Украины «Набат» категорически отверг выражение «диктатура пролетариата», видя, что это ведет к диктатуре над массами той части пролетариата, которая интегрирована в партию — чиновников и горстки лидеров. Незадолго до смерти Кропоткин опубликовал письмо к трудящимся Западной Европы, в котором с сожалением осудил возвышение ужасающей бюрократии: «Согласно моему взгляду, эта попытка построить коммунистическую республику на основе строго централизованного государственного коммунизма под железным законом партийной диктатуры в конце концов потерпит крах. На России мы учимся, как нельзя вводить коммунизм».

В 1921 г. в выпуске французской газеты «Le Libertaire» за 7–14 января было опубликовано патетическое обращение русских анархо-синдикалистов к мировому пролетариату: «Товарищи, положите конец власти вашей буржуазии, как мы это сделали здесь. Но не повторяйте наших ошибок; не допустите установления государственного коммунизма в ваших странах!». В 1920 г. немецкий анархист Рудольф Роккер, [89] позднее живший и умерший в Соединенных Штатах, написал работу «Банкротство русского

государственного коммунизма», которая была издана в 1921 г. Это был первый анализ вырождения Российской революции. С его точки зрения, пресловутая «диктатура пролетариата» не была выражением воли одного класса, но была диктатурой партии, претендующей говорить от имени класса и держащейся у власти силой штыков. «Под названием «диктатуры пролетариата» в России развился новый класс, комиссарократия, который угнетает широкие массы так же, как это делал старый режим». Систематическое подчинение всех аспектов общественной жизни всесильному правительству, обеспеченному всеми прерогативами, «не могло не привести в конце концов к иерархии чиновников, которая стала губительной для развития Российской революции. Большевики не только позаимствовали модель государственного аппарата у предшествующего режима, но получили всеохватывающую власть, какую не присваивало себе ни одно другое правительство».

89

Роккер, Рудольф (1873–1958) — деятель германского и международного анархо-синдикалистского движения, автор масштабного исследования «Национализм и культура» (1937), а также ряда работ по истории анархизма.

В июне 1922 г. группа русских анархистов, находящихся в изгнании в Германии, опубликовала небольшую разоблачительную книгу, подписанную именами А. Горелика, А. Комова [90] и В. Волина, — «Гонения на анархизм в Советской России». Волин сделал французский перевод, который появился в начале 1923 г. Книга содержала алфавитный список мучеников российского анархизма. В 1921–1925 гг. Александр Беркман и Эмма Гольдман опубликовали ряд брошюр о драматических событиях, свидетелями которых они оказались в России. [91]

90

Горелик, Анатолий (1890–1956, наст. имя и отчество Григорий Владимирович) — активист российского и международного анархического движения. Анархист с 1904 г., в 1909–1917 гг. — в эмиграции, после революции участвовал в деятельности анархических групп на Украине, неоднократно арестовывался большевиками. В 1922 г. выслан из СССР, автор упомянутой брошюры о гонениях на анархистов в Советской России. В 1920-е гг. редактор газеты «Голос труда» в Аргентине (на русском языке, закрыта в 1930 г.), активист анархо-синдикалистского движения. В 1940 г. разбит параличом, последующие 16 лет провел прикованным к постели, умер в Буэнос-Айресе. О другом авторе брошюры, А. Комове, сведений найти не удалось.

91

Александр Беркман издал последовательно брошюры The Russian Revolution and the Communist Party (1921, написана совместно с Александром Шапиро, Алексеем Боровым, Эммой Гольдман и Рудольфом Роккером), The Russian Tragedy (1922), The Kronstadt Rebellion (1922), а в 1925 г. опубликовал свой дневник, который он вел в России — The Bolshevik Myth. Эмма Гольдман опубликовала свои воспоминания о пребывании в Советской России (в двух частях — My Disillusionment in Russia (1923), My Further Disillusionment in Russia (1924)). О России она также рассказывает в своих воспоминаниях Living My Life (1931).

В свою очередь спасшиеся махновцы, получившие убежище на Западе, Петр Аршинов и сам Нестор Махно, обнародовали свои свидетельства. [92]

Два великих либертарных классических труда о Российской революции, «Гильотина за работой. Двадцать лет террора в России» Г. П. Максимова и «Неизвестная революция» Волина, [93] вышли много позже, во время Второй мировой войны. Они были написаны с завершенностью мысли, ставшей возможной благодаря прошедшим годам.

92

Имеются в виду трехтомные «Воспоминания» Н. Махно и книга П. Аршинова «История махновского движения».

93

Maximoff G.P. The Guillotine at Work. Twenty years of Terror in Russia (Chicago, 1940. Готовится издание на русском языке). Волин В. М. Неизвестная революция (М., «Праксис», 2005).

Максимову, чей отчет появился в Америке, уроки прошлого принесли уверенную надежду на лучшее будущее. Новый правящий класс в СССР не может быть и не будет вечным, и в скором будущем либертарный социализм победит. Объективные условия двигают его развитие вперед: «Разве это возможно… чтобы рабочие хотели возвращения капиталистов на их предприятия? Никогда! Потому что они восстали именно против государства и его бюрократии». Чего рабочие хотят, так это замены авторитарного управления производством их собственными фабричными советами и объединения этих советов в обширную народную федерацию. Чего они хотят, так это рабочего самоуправления. Точно так же, крестьяне понимают, что не может быть поставлен вопрос о возврате к индивидуалистической экономике. Коллективное хозяйство — единственное решение вместе с сотрудничеством сельских общин и фабричных советов, и профсоюзов: короче говоря, дальнейшее развитие программы Октябрьской революции заключается в полной свободе.

Волин решительно утверждал, что любой эксперимент по российской модели может привести только к «государственному капитализму, худшему варианту капитализма, который не имеет абсолютно ничего общего с путем человечества к социалистическому обществу». Эта модель способствует диктатуре единственной партии, что неизбежно ведет к подавлению свободы слова, прессы, объединений и действий, даже для революционных течений, с единственным исключением для партии власти, и к «социальной инквизиции», которая душит «самый дух революции». Волин утверждал, что Сталин «не свалился с луны»: Сталин и сталинизм, с его точки зрения, есть логическое следствие авторитарной системы, основанной и установившейся между 1918 и 1921 гг. «Таков главный урок грандиозного и решающего большевистского эксперимента: урок, который блестяще подтвердил либертарный принцип и вскоре, в свете событий, станет понятен всем, кто терпит лишения, страдает, думает и борется».