Анастасия, ты прекрасна!
Шрифт:
— И что же случилось? — в очередной раз посмотрел я на неё. Вообще бы не отрывал взгляда от прекрасного белого личика, которое загар взял едва-едва. Ну и волос, конечно! Платина, а не волосы. Безумно приятные на ощупь. И всё так гармонично и прекрасно, что сердце заходится.
— Саша! — утянула она меня в сторону. — Ты чуть в них не врезался.
— Простите! — бросил я за спину, а сам принял виноватый вид. — Упс!
— Ну ты даёшь, — снова опалила она взглядом. — Я говорила, что не мечтала даже, что мы с тобой сможем вот так гулять. Вообще капец! До лагеря мне даже не с кем было сюда сходить. А одной
— Представляю себе, — нервно рассмеялся я. — Они и сейчас немного в… скажем, сильнейшем удивлении.
— В смысле? — воззрилась она своими дивными, зелёно-жёлтыми гляделками.
— В прямом.
— Ну поясни! — капризно заявила она. — Я не понимаю.
Постаравшись принять хоть какой-нибудь подобающий вид для откровенного ответа, я начал:
— Ты обладаешь какой-то неземной красотой. Другие девушки тоже бывают высокими, тоже тонкокостными, тоже блондинками и много еще этих вот «тоже». Красивых много, но они как-то приземлённо красивые, а ты словно с Луны или ещё откуда. И мне хочется сразу сказать, что быть просто красивым — это уже много. Следует сказать спасибо маме и папе за это, ну или если с ними не в ладах, то матушке-Природе. Ты же буквально шокируешь. Ну, во всяком случае меня точно, — рассмеялся я.
— Даже так? — искренне удивилась она. — Это значит их назойливость была оправдана и не надо было с собой Володю брать?
Я оставил узелок насчёт Володи и отвечаю на остальное:
— Не совсем так, Пчёлка. Давай я тебе в добавок к тому, что говорил в лагере про мужчин и парней, расскажу ещё?
— Было бы хорошо, — сморщила она страдальческое личико. — А то я же их всех ненавидела, а теперь иногда находит шиза, когда всех любить начинаю. Это же тоже неправильно, да?
— Знаешь, Настя, многие ребята могут сталкиваться со одним чувством или скорее желанием — это обладание. Так! Пошли тогда сядем и кофе попьём, да? — указал я на уютную кофейню, что расположилась на одной из развилок центра.
— Угу! — тут же согласилась она. — Или чая.
— Или чая, — потянул я её.
Когда мы расположились, Настя проговорила:
— Ты говорил о желании обладания…
— Да. О стремлении обладать чем-то, или кем-то, красивым, ценным, важным. Но если конкретно, то парни, видя особенно красивую девушку хотят, чтобы она принадлежала им. Быть вместе, ходить куда-нибудь вместе, показывая, как редкую зверушку, ну и, конечно, постель. Словно бы ты завоевал трофей и теперь вся слава твоя. Как понимаешь, в современном обществе такое должно быть неприемлемым. Я не говорю, что этого нет — есть, ещё как есть. И причина этому не какая-то отсталость нашего народа и страны, просто человек всё ещё движимое инстинктами создание Природы, когда они умножаются на разные психологические заморочки, получается всякая фигня. Люди присваивают этой фигне статусы, оправдывают, добавляя значения и, в итоге, мы имеем то, что имеем. То есть, если вернуться к конкретике, как тебе следовало бы относится к навязчивому желанию познакомится, то относится надо плохо. Нельзя докучать человеку вниманием.
— Я поняла, — кивнула Настя и сделала глоток только что принесённого кофе. Ещё нам расставили заказанные сендвичи и пирожное.
— Тут есть некоторая тонкая грань, когда ты можешь
Посмеялись. Я же ввернул про некого сопровождающего:
— А кто этот Володя?
— Наш водитель. Обычно он возит меня куда надо. А у папы свой.
У меня шевельнулась в душе тревога. Наблюдая, как Настя с нешуточным аппетитом поедает бутерброд, я спрашиваю:
— То есть ты обычно по городу с ним передвигаешься, да?
— Угу!
— И сегодня?
Настя проглотила и говорит:
— Да. Очень редко сама. Я не боюсь, не подумай. Просто так удобней, да и родители ругаются, когда сама.
— Пчёлка, — взял я её за руку и даже склонился поближе, — ты же понимаешь, что Володя меня видеть не должен?
— Поче… — хотела она спросить, но лицо вдруг наполнилось страхом. Настя накрыла рот ладонью, а глаза наполнились ужасом. — Вот я дура!
— Главное обошлось, — отозвался я распрямляясь, но лицо непроизвольно дёрнулось, — мы должны быть очень осторожны.
— Я понимаю, Саш, — с чувством проговорила она. — Просто сегодня мне так радостно было. Это ведь для меня большое событие — наше первое свидание. Я не могла ни о чём другом думать и вот.
Меня пока ещё держат эмоции. Потёр лицо, лоб… сделал глубокий вдох и долгий выдох. После уже пару глотков хорошего, кстати, кофе. Хотя оно и стоит не мало.
— У них везде свои люди. Своего никогда не упустят. Сегодня, вот, к примеру, узнал, что в реацентре они тоже подсуетились. На случай, если появлюсь, объявили награду.
— Но как же ты тогда?.. — в её глазах я вижу неподдельное волнение и это даже удивляет, ведь Настя просто подросток и не обязательно способна на искреннее сочувствие.
— Соврал, что друг семьи. У нас есть такие, по маминой работе.
— Это всё очень пугает и вообще плохо. Я знала, что папа чем-то там занимается, но не знала, что таким.
Я внимательно посмотрел Насте в лицо. Можно кому угодно рассказывать о «чуде» под названием «дети», но я-то на передовой с теми, кого обуревает подростковый гормональный фон. Я знаю какими они могут быть и чего стоит педагогическая упущенность в воспитании.
И поэтому, не смотря на всю бурю чувств, должен кое-что спросить у Насти, дабы не выдаивать из имеющейся ситуации то, что она дать не может.
— Пчёлка, а ты уверена, что это всё тебе надо? Как видишь — я не обычный парень, с которым можно круто тусить. У меня проблемы и я даже точно не знаю, смогу ли их решить раньше, чем они порешат меня. Понимаешь? Я вовсе не хочу взваливать на тебя свои проблемы. И не буду. Однако посчитал правильным, ещё там, в лагере, рассказать о ситуации как есть. Чтобы тебе в голову не забирались всякие нехорошие мысли обо мне. Давай ты сейчас подумаешь, только вот прям хорошо подумаешь, а нужно ли тебе это всё?