Анатомия финансового пузыря
Шрифт:
А Лоу продолжал добывать для Compagnie des Indes важные концессии от государства. Так, он получил эксклюзивные права на разработку эльзасских соляных шахт, на торговлю с «варварскими» странами. В июле 1719 года Лоу также за 50 млн ливров выкупил права на всю прибыль Королевского монетного двора за 9 лет. Чтобы финансировать эту покупку, он выпустил еще 50 тыс. акций, на этот раз – по 1000 ливров. Их рыночная цена подскочила до 2 тыс. ливров.
В августе 1719 года за ежегодный платеж в размере 52 млн ливров Джон Лоу купил право собирать все непрямые налоги (а в октябре – прямые). Он задумал отменить тысячу разных налогов, существовавших во Франции на тот момент, и заменить их единым национальным налогом. Параллельно сокращался штат сборщиков налогов, что должно было принести существенную экономию на издержках. Устранялись такие экзотические должности, как инспекторы
В результате компания «Миссисипи» проникла практически во все сферы экономики страны. В августе цена акции выросла до 3 тыс. ливров и продолжала расти. Когда в сентябре она вплотную приблизилась к 5 тыс. ливрам, Лоу предложил выкупить весь национальный долг. Его номинальный размер оценивается в 2 млрд ливров, но рыночная стоимость была ниже из-за предыдущих дефолтов – примерно 1,5 млрд ливров. Предполагалось, что Лоу даст деньги государству, а оно выкупит бумаги у других держателей. Лоу же будет получать проценты по долгу – 3%, это на 1% ниже, чем практиковалось раньше. Джон Лоу также надеялся, что люди, у которых государство выкупит долги, вложат свободные деньги в акции его компании. Но разрешалась и прямая оплата акций государственными долговыми бумагами.
Для финансирования приобретения долга Лоу выпустил еще 300 тыс. акций номиналом по 500 ливров (равными траншами 12 и 28 сентября и 2 октября, по некоторым данным в реальности было размещено 324 тыс. акций). Цена размещения составляла 5 тыс. ливров, что было гораздо выше цен размещения предыдущих выпусков (500, 550 и 1000 ливров), но Лоу обещал дивиденды в размере 4%. К тому же для приобретения акций достаточно было внести только 500 ливров, а остальную сумму – в рассрочку: 1/10 часть стоимости ежемесячно. Акции могли оплачиваться либо рентой (это форма госдолга), либо банкнотами Banque Royal. Держатели ренты не имели никаких преимуществ перед другими инвесторами.
Всего с момента создания компании Лоу выпустил 600 тыс. акций номиналом 500 ливров (то есть общей стоимостью 300 млн ливров). Очень важно отметить, что Лоу приурочивал крупные эмиссии банкнот к эмиссиям акций. Так, до июля 1719 года ему было разрешено эмитировать банкнот только на 159 млн ливров, 25 июля 1719 года он получает разрешение на дополнительные 240 млн ливров, в сентябре и октябре – на такие же суммы, 29 декабря 1719 года и 6 февраля 1720-го – на 360 и 200 млн ливров соответственно.
Акции теперь были настолько популярны, что в Париж приезжали их покупать инвесторы не только со всех концов Франции, но и из Англии, Голландии, Германии и итальянских городов-государств. Практически невозможно стало получить место в дилижансе, идущем в Париж, за разумную плату. Осенью 1719 года в Париж приехало около 30 тыс. иностранных спекулянтов [Carswell 1960, р. 101].
Целью Лоу было довести рыночную цену акции до 10 тыс. ливров, чтобы понизить дивидендную доходность до 2%. Современные ученые так суммируют условия, которые он для этого создал: 1) дробление акций на доли, чтобы покупать их могли и инвесторы с небольшим капиталом; 2) возможность покупки в рассрочку (сначала это было 10% в месяц, а затем Лоу разрешил относить платежи первого и второго месяца на третий и т. д., и это означало, что крупные платежи должны были поступить в декабре и марте); 3) предоставление кредита Bank Royal под залог акций, даже если акции были оплачены частично [Neal 1990, р. 75].
Бычий рынок акций Compagnie des Indes стал международным. В Женеве выросли цены на недвижимость, в Гамбурге случился бум IPO новых страховых компаний, в Австрии кинулись создавать национальную «Восточную торговую компанию».
Рост котировок акций Compagnie des Indes сопровождался ростом цен на недвижимость и строительным бумом. Торги акциями проходили на улице Кинкампо, где цены были самыми высокими. Особенно озолотились те, кто владел недвижимостью на самой этой улице, поскольку ее стали сдавать под брокерские конторы. Один местный обувщик, занимавшийся ремонтом, умудрился за 200 ливров в день сдать даже свою скамейку. На въезде и выезде
Те, кто купил акции на несколько сотен, не могли поверить своему счастью. Продавшие акции переключились на потребление, что вызвало рост цен на землю и недвижимость. «Новые французы» покупали лошадей, мебель, книги, произведения искусства, ювелирные изделия. Страна в невиданных масштабах импортировала художественные ценности. Джентльмены теперь покупали пальто только с золотым шитьем. Леди хранили вуали в коробках, украшенных настоящим жемчугом, и меняли их постоянно. Появились новые разновидности этого аксессуара дамской одежды: «галантная» вуаль – доходящая до середины щек, и «страстная» – едва прикрывавшая глаза.
Лоу часто резервировал акции для «важных друзей», что в условиях роста курса было практически эквивалентно подаркам больших сумм денег. Важнейшим акционером компании был сам регент [31] , который в феврале 1720 года продал свой пакет размером 100 тыс. акций практически на пике – по 9 тыс. ливров за акцию. Правда, регент получил на счет в банке только треть суммы, остальное должно было быть выплачено ему в рассрочку в течение трех лет. Одним из самых обогатившихся был герцог Бурбонский, который заработал около 15 млн ливров и потратил их на обустройство своего дворца в Шантильи, а также привез из Англии 150 скаковых лошадей. Некий герцог де ля Форс все заработанное вложил в торговлю специями и фарфором и привез их во Францию в таких количествах, что его собратья-аристократы объявили, что герцог превратился в купца и недостоин более считаться знатной особой. Обогатились и некоторые англичане. Лорд Белхейвен, хранитель спальни принца Уэльского (если помните, его имя фигурировало в списке тех, чье состояние, нажитое на «Компании Южных морей», было конфисковано), по слухам, покупал акции для своего хозяина. Еще один англичанин – некто Джозеф Кейдж – разбогател так, что предложил 3 млн фунтов стерлингов польскому королю Августу, чтобы тот отказался от трона в его пользу; а когда тот предложение отклонил, решил купить себе правление островом Сардинией. Сам Лоу приобрел у графов, маркизов и другой знати несколько поместий, цены на которые были космическими.
31
Гарбер пишет «король», но, по всей видимости, это регент.
Во французском языке появилось слово «миллионер», которое до того употреблялось только в Англии. Это слово распространялось с бешеной скоростью, и не случайно – вся страна спекулировала акциями и скоро благодаря Лоу все французы должны были стать миллионерами. Ведь обогащались не только богатые, но буквально все сословия, из низших слоев – в первую очередь слуги. Например, в каждой книге о «Системе “Миссисипи”» повторяется такая расхожая байка. Один слуга был послан продать акции по 8 тыс. ливров, но в этот день бумаги очень быстро росли. Он дождался, пока цена на них поднимется до 10 тыс., продал по этой цене, а разницу, которая составила ни много ни мало 1 млн ливров, положил себе в карман. Известны такие факты: один камердинер заработал 50 млн ливров, чистильщик сапог – 40 млн, а официант – 30 млн ливров. Широко известна и история про кучера самого Джона Лоу. Он тоже разбогател на спекуляциях акциями Compagnie de Indes, подал в отставку и предложил Лоу двух кандидатов на свое место. Когда Лоу сказал, что ему нужен только один кучер, старый кучер ответил: «Не проблема, второго я найму для себя». Вообще-то, у кучеров, разъезжающих в новых экипажах, сплошь и рядом случались конфузы: они норовили взобраться на козлы – привычное для них место.
Пример с кучером характерен. Бывшая беднота тоже наращивала потребление и приобщалась к роскоши. Теперь не только господа, но также кухарки и камеристки носили шелка и сатин, они заявлялись в оперу в платьях, сравнимых по цене с платьями их бывших господ. Простые работницы покупали дорогие украшения для своих натруженных, покрасневших рук, деревенские парни заводили себе модные парики (соответственно парики знати становились все пышнее и пышнее – нужно же было как-то отличаться). Кстати, подобные нарушения социальной стратификации – это характерный признак финансового пузыря, и в наше время тоже. Во время интернет-бума, например, многие ИT-компании выдавали опционы на акции даже уборщицам офисов, и некоторым повезло – удалось конвертировать их в деньги и обзавестись недвижимостью.