Анатомия Комплексов (ч.1)
Шрифт:
–– Помогите!! –– орала Алена. –– На помощь!! Отпустите меня!! Отпустите сейчас же!!!
И вдруг смолкла, мгновенно онемев оттого, что увидела.
На небольшой поляне, занимая все пространство от края до края, на фоне темно-синего неба и темных пятен деревьев, высилась ирреальная, фантастическая платформа с цилиндрическим куполом и мерцала по краям сине-зеленым тусклым светом, словно подмигивала. Она напоминала Алене космический корабль уменьшенного размера и явно не земного происхождения, что не вязалось с ее материалистическими взглядами на жизнь.
Ее протащили по гладкой, словно отполированной, с матовым отблеском, тонкой на вид, наклонной плоскости вверх, к зияющему проему
Внутри корабля что-то жужжало, то ли под округлым потолком, то ли под решетчатым полом, из-под которого сквозь узкие, вертикальные щелки просачивался неяркий, желтоватый свет. Стены узкого коридорчика, по которому вели Алену, были однотонными, голубоватыми и светились. В конце коридора виднелся серебристый круг с мигающим, разноцветным ободом, к нему девушку и подтащили. Он тут же гостеприимно распахнулся, вернее, распался на острые, на вид, треугольники, мгновенно исчезнувшие в ободе, и обдал троих посетителей белесой густой дымкой без запаха.
Алену втолкнули внутрь, в еще один коридор, который по ходу то раздваивался, то растраивался. Все тот же пол решеткой, арочный потолок выложен выпуклыми квадратами, горящими в шахматном порядке. Стены серебристые, странные: не поймешь - то ли из пластика, то ли из неизвестного металла или резины, и ни одной двери, ни одного окна или иллюминатора. Пол и потолок светятся, а стены отсвечивают.
‘Близнецы ‘ поставили девушку у стены в коридоре и застыли по бокам, не выпуская добычу из своих лап. Алена покосилась сначала на одного, потом на другого и уже вознамерилась спросить –– кто придумал этот очаровательный фарс с гуманоидами в главной роли, как гладкая стена, напротив них, бесшумно разверзлась, открыв взору небольшое, полукруглое помещение, напоминающее лабораторию какого-нибудь особо аскетичного ученого.
Светящийся потолок, светящийся пол, хрупкий на вид, похожий на стекло, под которым пустили струю дыма, мерцающие неоново –– серебристые стены и минимум мебели - одна, единственная кушетка, вернее, ее верхняя часть, висящая прямо в воздухе, абсолютно гладкая, плоская пластина, с приподнятым подголовником.
У кушетки, упираясь в нее ладонями, стоял высокий, не молодой мужчина с грубоватым, надменным лицом, бронзовой кожей, темным ежиком волос и .. ярко-желтыми глазами, в которых плескалось откровенное презрение и недовольство.
Такой цвет глаз, скорей естественный для хищника, чем для человека, обескуражил и заставил бы занервничать любого нормального обывателя, но Алена, несмотря на очевидность происходящего, приняла это как знак, объясняющий нелепость ситуации и подтверждающий ее абсурдное предположение, что все случившееся –– не очень умная шутка братьев-уфологов.
’Наверняка линзы. У человека таких глаз быть не может’, - решила она и, хлопнув ресницами, мило оскалилась, решив подыграть:
––Привет братьям по разуму!
Мужчина оторвался от ‘кушетки’, выпрямился, сложил руки на груди и, прищурившись, удовлетворенно кивнул:
–– Что ж, Вэнс не ошибся. Прекрасный экземпляр, можно сказать –– редкий, –– медлительным, сладким, как патока, голосом, произнес он на чисто русском языке, что еще больше утвердило Алену в ее догадке.
––Да? Я рада! Вы тоже –– ничего. Кому сказать спасибо за прекрасную, красочную постановку? Римейк к звездным войнам? Русский вариант?
Желтоглазый скорчил презрительную гримасу и кивнул ‘близнецам’:
––Укладывайте на кушетку.
Что они незамедлительно и сделали, несмотря на отчаянное сопротивление девушки и ее возмущенные крики. Алену, буквально за секунду, распяли на этом ‘прокрустовом ложе’, прижав к нему твердыми, широкими обручами, появившимися неизвестно откуда, как зайцы из шляпы фокусника. Они крепко обхватили лоб девушки, шею, запястья, талию, колени, лодыжки, а главное быстро, надежно и, явно, не для шуток.
От ужаса у нее перехватило дыхание, девушка захрипела и получила укол под нижнюю челюсть. В горле мгновенно похолодело и все мышцы, от носа до груди, намертво заледенели, отказываясь подчиняться хозяйке. Алена больше не могла издать и звука, ей только и оставалось расширенными от ужаса глазами следить за манипуляциями желтоглазого ‘ящера’. А тот, холодно-безучастный, отстранено-равнодушный, как патологоанатом на своем 2001 вскрытии, повертел перед ее носом блестящим предметом, похожим на хирургический скальпель с лазерным прицелом, и рассек им плечо. Девушка забилась и скосила глаза –– на плече красовалась большая, аккуратная буква ‘Т’, в середину которой, не обращая внимания на струящуюся кровь ‘хирург-садист - экспериментатор’ впихивал рифленую, плоскую, голубоватую штучку с тонким стержнем, похожую на пуговицу армейского кителя.
Алена сначала почувствовала жуткую боль, а потом все поплыло перед глазами, закружилось, унося ее в спасительное забытье.
Она открыла глаза и, увидев знакомый, ненавистный серебристый потолок в выпуклый квадратик, нахмурилась. Тело ныло, левое плечо - жгло, но в данный момент это не имело для нее значение, а вот потолок –– имел.
Она-то, было, подумала, что все, что произошло –– сон, порой кошмарный, порой причудливый и интересный, но сон, а значит, рано или поздно она проснется. Но эти квадратики над головой лишали ее такой уверенности. ‘Либо я еще не проснулась, либо это не сон’, - пришлось признать Алене, и тревога, объединившись со страхом, приготовили себе местечко в партере души.
Девушка повернула голову и зажмурилась на минуту, внутренне похолодев, потом резко села и тряхнула головой: ‘нет!’ Но что толку кричать –– нет, если –– да?
Она встала и огляделась. Жуткая действительность оказалась реальнее любого кошмара в стиле ’Стивен Кинг’ и, как бы Алена ее не отвергала, не желала превращаться в виртуальный вымысел.
Девушка находилась в замкнутом пространстве, в кубической полутемной комнатушке в которой не было ни окон, ни дверей, ни мебели, если не считать плоскую серебристую пластину, на которой она лежала пару минут назад, примерно метр на два, парящую прямо в воздухе, у стены. Знакомый пол в решетку, из-под которой струится тусклый, желтоватый свет, знакомый потолок, знакомые стены, словно залитые сначала каучуком, а потом покрашенные серебрянкой –– и все это было так же реально и осязаемо, как и боль в плече, на котором сквозь белый материал, похожий на медицинский пластырь, проступала кровавая буква ‘Т’. Так же реально, как изодранный рукав свитера, как испачканные джинсы, как сама Алена.
Девушка нервно забегала по ‘каземату’, всхлипывая, поскуливая, закусывая губы и изо всех сил пытаясь не поддаться панике. Она тщательно прощупала все стены на предмет малейшей лазейки, щелочки, панельки, кнопочки, но они были абсолютно ровными и непроницаемыми, немного шершавыми и теплыми на ощупь, звуконепроницаемыми, пуленепробиваемыми и ногтенепродираемыми, надежными, как банковская система Швейцарии.
Алена забилась в истерике, заколотила кулаками по шероховатой поверхности, заорала, пиная кроссовками то там, то тут немую стену, так и бесновалась, пока руки и ноги не отбила, не охрипла, и, в конце концов, сдалась, заскулила, оседая на пол, заплакала от бессилия, неопределенности и страха.