Анатомия лабиринта

Пересичанский Юрий Михайлович

– Ты в этом так уверен? - усомнился Царев.

– Голову даю на отсечение. Долго объяснять. Если не веришь, то для тебя это, как для начальника областного Управления, секундное дело. Возьми, сними трубку, позвони куда надо и узнай, кто сейчас является владельцем Припортового завода!

– Хорошо, - согласился Царев и поднял трубку телефона.

– Действительно, - обратился Царев к Полозову, когда положил после телефонного разговора трубку, - Припортовый завод на данный момент является собственностью Басова Леонида Антоновича. Вернее являлся при его жизни, - поправился он.

– Что и требовалось доказать, - подытожил Полозов.
– Значит, задачу свою компромат выполнил. И насколько

я понимаю, договор между Басовым и Кацманом был такой: Припортовый завод в обмен на компромат. А поскольку завод у Басова, то компромат Басов должен был отдать Кацману, и насколько я знаю Басова, то он не стал бы нарушать своего слова и отдал бы документы Кацману. И чтобы их отдать, надо их собрать вместе, чем, собственно, и занимался Басов. Все документы он собрал, они были в его портфеле, но передать их Кацману Басов не успел. Это все, конечно, можно будет уточнить у Кабанова, я уверен, что он был в курсе, но все и так ясно, ведь и Кабанов с полной уверенностью уже утверждал, что в тот вечер у Басова в портфеле был именно этот компромат.

– И все же, - не унимался Царев, - если бы Басов, например, решил кинуть Кацмана, и после того, как получил Припортовый завод при помощи компромата, решил все же не отдавать документы Кацману, а приберечь их для дальнейшего шантажа Кацмана.

– Во-первых, - ответил Полозов, - Лёнька Туз хоть и имел проблемы с "Уголовным кодексом", но законам преступного мира подчинялся безоговорочно и слыл в своей среде человеком слова, жил, как говорится, всегда по понятиям, так что не стал бы он портить себе репутацию из-за Кацмана. Но если даже предположить невозможное и допустить, что Басов после получения в собственность Припортового завода не отдал компромат Кацману, а решил шантажировать его и дальше, то в таком случае Басов ни в коем разе не стал бы собирать все документы вместе, а так и оставил бы их, как и раньше, рассредоточенными в трех местах, разделенными на три части, чтобы в случае его, Басова, смерти документы эти были обнародованы, в частности попали бы и к нам, чтобы, соответственно, у Кацмана как и раньше, не было бы возможности убрать Басова. Надеюсь, это понятно?

– Понятно то оно понятно, - кивнул Царев, - но только не понятно, почему ты решил, что Басов забрал уже все документы и собрал их вместе? Ты в этом точно уверен? На чем основана твоя уверенность?

– Николай Степанович, - тоном, которым учитель подзадоривает ученика, вдруг забывшего сколько будет "дважды два", произнес Полозов.
– Басова когда убили, вчера утром, рано-рано утром?

– Ну да.

– Соответственно, документы, хранящиеся, например, в банке, были бы уже обнародованы, то есть, попали бы уже давно к нам. Я даже, хорошо зная Лёню Басова с давних времен, и зная, что он также хорошо знает, как меня самого, так и всю современную ситуацию в правоохранительных органах, могу, отбросив лишнюю скромность, сказать не только куда, но даже именно к кому попали бы документы, по крайней мере, хранящиеся в банке.

– И к кому же?

– Ясное дело, ко мне, - развел руками Полозов.
– Только так Басов мог бы рассчитывать на то, что содержание его документов станет по крайней мере известным. Нет, конечно, он мог бы предположить, что документы эти у меня сможет вытребовать мое начальство, - посмотрел он на было смутившегося Царева, - ну или, точнее сказать, начальство моего начальства сможет забрать у меня документы с последующим их исчезновением, что вполне возможно при связях Кацмана и деньгах, которыми он располагает. Но даже в таком случае Басов был бы уверен, что о документах знаю я, а значит, знаю, по крайней мере, направление, в котором я должен вести расследование. Да к тому же еще имеется и третья часть компромата, то есть, имелась у Татьяны, и эта третья часть могла бы уже попасть либо в иную систему правоохранительных органов, либо, например, в средства массовой информации. Но! Прошло с момента убийства уже более суток, а ни одна из частей документов нигде не появилась. Стало быть, по крайней мере, из банка их кто-то забрал, ну а кто может забрать из банка документы? Только тот, кто их туда положил. Это, я надеюсь, понятно?

– Да понятно, понятно, - сделал солидную мину Царев, - ты совсем уж меня за неизвестно кого держишь.

– Почему это неизвестно? Я тебя, как и положено, принимаю за нормального человека, только искалеченного должностью начальника. А теперь подведем итог, - обратился Полозов к Савчуку.
– Саша, объясни-ка нам теперь, почему начальник фонда госимущества Кацман не имеет к убийству Басова никакого отношения?

– Как это не имеет никакого отношения?
– не сдержался Царев, но тут же осекся, увидев обращенный на него иронический взгляд Полозова.
– То есть, да, конечно, расскажи нам, почему это...

– Да все очень просто, - ответил Савчук.
– До того, как документы были забраны Басовым из банка, Кацман не мог убить Басова, так как документы были бы обнародованы; а после того, как Басов забрал из банка документы, Кацман не должен был желать смерти Басова, даже наоборот, должен был бы желать Басову прекрасного здоровья, так как Басов сам нес эти документы, чтобы отдать Кацману.

– Вот видишь, все очень просто, - обратился Полозов к Цареву.

– Да все я вижу, - как бы не замечая иронии, ответил Царев.
– Вот только что нам дает вся эта чехарда с портфелями, документами? Зачем была убита секретарша Басова? Ведь документы, насколько я понял, Басов забрал не только в банке, но и у Татьяны?

– Чехарда с портфелями нам дает очень много, - серьезно ответил Полозов.
– Из тех событий, которые произойдут в ближайшее время, можно будет сделать вывод о том, кто именно имел отношение к похищению документов и к убийству Басова.

– О каких таких событиях ты говоришь?
– спросил Царев.

– Например, в ближайшее время может быть вынесено одним из судов решение о незаконности приватизации Припортового завода. А далее последует новая приватизация этого завода, И это нам покажет...
– Полозов снова обратился к Савчуку.
– Саша, объясни товарищу полковнику, о чем нам поведает новая приватизация?

– Новая приватизация Припортового завода покажет нам, - сразу же ответил Савчук, - кто в данный момент имеет решающее влияние на Кацмана, то есть, кто сейчас владеет компроматом на Кацмана и имеет возможность заставить его принять решение в их пользу. Иными словами, новые владельцы Припортового завода и будут заказчиками убийства Басова и похищения документов.

– Все очень просто, - снова сказал Полозов.
– А что касается убийства Татьяны Станкевич...

– Вот-вот, - Царев подвинулся к Полозову, - зачем было убивать ее , может быть, Басов документы у нее и не забирал, и ее как раз и убили, чтобы забрать у нее эти документы?

– Да нет, навряд ли, - Полозов подумал.
– Я думаю, что у убийц Татьяны было две цели: основная и второстепенная. Основная заключалась в том, чтобы убрать ненужного свидетеля.

– Свидетеля чего?
– не понял Царев.

– Я думаю, что Татьяна была причастна к убийству Басова. Она, скорее всего, информировала убийц Басова, она скорее всего и рассказала о документах Басова на Кацмана, о том, что эти документы, то есть их часть, хранятся у нее, а часть в банке, она же рассказала им и о том, что Басов забрал у нее документы, и что все документы в ночь убийства находились у Басова в портфеле...