Анатомия лабиринта

Пересичанский Юрий Михайлович

– А зачем еще и Танька, если документы и так из банка попадут куда надо в случае чего?

– Конечно, попадут они из банка куда надо, а вдруг там, где надо у того же Кацмана свои люди? А? В этом случае Танька передаст бумаги в другую, как Лёня сказал, конкурирующую организацию. А?

– Да, Ленька Туз лохом не был, - одобрительно кивнул головой Полозов.
– А третья часть как же?

– А третью часть Лёня уж держал у себя. Брал иногда с собой, показать Кацману, что не блефует.

– И наконец, что бы ты мог, Федя, сказать о таких людях, как Вениамин, как там его?
– посмотрел Полозов на Савчука.

– Вениамин Аркадиевич Буров, - подсказал Саша.

– Вот, вот, потом еще некий молодой парень, недавно

ставший сотрудником Басовского предприятия, Витя, Ирина Александровна, наконец - все эти люди, говорят, были близкими к Басову людьми. Но были ли они надежными? Вот в чем вопрос.

– Да в общем то, да. Лёня бы с ненадежными не якшался. Вениамин, Веня нормальный мужик, кроме того, конечно, что как все эти ученые, немного поведенный на всякой там морали и прочей чепухе; Витя, студент тоже нормальный пацан, Лёня ему дорогу в жизнь дал, как и многим пацанам, в том числе и мне; Ирина Александровна, что про нее можно сказать, Ирина Александровна - это Ирина Александровна, она была вторым "я" для Лёни, что тут можно сказать... А вообще-то, ребята, у меня уж ум за разум заходит с вами, я даже протрезвел неожиданно после твоего, майор, наезда. Так что, извини, я сейчас выпью, - Кабанов налил себе стакан, - и все, я уже не собеседник. Устал я думать.

– Да, конечно, Федя, отдыхай, - Полозов встал.
– Только помни о том, о чем мы с тобой только что говорили. Будь осторожен. Береги себя. Помни, что ты нам еще нужен, если хочешь, чтобы мы довели дело до конца и наказали убийц Басова по полной.

– Да ладно тебе, майор, проповеди мне читать, - махнул рукой Федя.

5.

5

– Продолжим наши автомобильные беседы, - сказал Полозов, включая скорость "Жигуленка" и трогаясь вперед.
– Мы с тобой, Саша, все больше обсуждаем наши версии на ходу в машине.

– И этим скорее совмещаем не приятное с полезным, а полезное с необходимым, - в тон ему ответил Савчук.
– Мне лично нравится такого рода беседа, хотя пока что это все же больше похоже на лекцию.

– Ничего, придет время, будешь и ты лекции читать. А пока что говори, что ты у меня хотел спросить?

– Да хотелось еще недавно спросить очень многое, но сейчас у меня остался один главный вопрос: провести именно такого рода психологическую атаку на Кабанова вы решили с самого начала, уже тогда, когда вы чисто теоретически просчитывали связь отсутствия портфеля у мертвого Басова с приватизацией Припортового завода и главой фонда госимущества, и привязали все это к молчанию Кабанова по поводу портфеля?

– Да нет, как именно я буду действовать, я тогда еще не знал. Нет, конечно, я в общих чертах предполагал использовать эти свои догадки в разговоре с Федей, но как именно это будет происходить, я понял уже в квартире Кабанова, когда увидел, в каком он находится состоянии. Похмельный синдром. Федя не то что не помнил деталей нашего вчерашнего разговора, но едва-едва вспомнил то, что мы с ним вчера вообще говорили. Да-а-а, великое дело похмельный синдром, - Полозов притормозил на красный свет светофора.
– Я когда-то немного увлекался гипнозом. В рамках теоретического курса психологии была такая тема, и меня это заинтересовало. Нет, конечно, гипнотизером я не стал, но в законах человеческой психики и в механизмах внушения с тех пор кое-что понимаю. Так что, когда я увидел Федю и оценил его состояние, то сразу же решил использовать его состояние в своих целях. Да, похмельный синдром - великое дело!Для начала я прощупал сознание Феди, можно сказать произвел разведку боем. Говоря с ним о вчерашнем разговоре, я подбросил ему несколько нейтральных тем, не упоминавшихся вчера, но таких, о которых Федя мог бы спокойно мне рассказать сам, ничего не скрывая. Его реакцию ты сам видел. Он совершенно спокойно воспринял эту мою дезинформацию,

даже не подав ни малейшего намека на сомнение. Поняв же, что он мне верит, я приступил к главному и врезал ему информацию о портфеле. Его реакцию ты, опять же, сам видел: от сомнения, недоверия и удивления до паники, страха и, я бы сказал, ужаса по поводу своей собственной болтливости проявились у нашего Феди. То есть, стало понятно, что запрет на эту информацию очень глубоко сидел у Феди в голове, то есть Федя в самом деле совершенно сознательно решил не упоминать в разговорах с милицией о портфеле, чтобы, по его мнению, не навести нас сразу же на след убийцы, а посчитаться с этим убийцей самостоятельно , что, по мнению Феди было бы, очевидно, более надежной местью. Все остальное - дело техники. Я надеюсь, что нам удалось убедить Федю , что самостоятельно он отомстить не в состоянии, и он не будет пытаться это делать, хотя он сейчас в таком запое, что ...

– Да, Юрий Михайлович, я думал, что я уже чуть ли не Шерлок Холмс и Пинкертон вместе взятые, а сейчас вижу, что...

– Ничего, ничего, у тебя еще все впереди. Я ведь тоже начинал с нуля когда-то .

– Что-то не верится.

– Да еще с какого нуля! Я тебе когда-то расскажу о моей боевой молодости. Будешь и ты когда-то читать лекции молодым. А нашу лекцию придется пока что заканчивать. Путь у нас оказался не очень длинный, скоро уже и наше родное Управление, - Полозов повернул влево.
– Задача у нас сейчас такая...

– Провести психологическую атаку на Станкевича, подобно тому, как было с Кабановым, - поспешил высказаться Савчук.
– Может, вы подскажете мне исходные данные, и я тоже попробую...

– Погоди, погоди, Саша, - остановил его рвение майор, - наша задача состоит сейчас в том, чтобы посмотреть на Станкевича и убедить Царева дать нам для дальнейшего расследования оперативников. Работы нам предстоит много, а времени мало. Ведь Станкевич - такой удобный повод списать убийства, ну или приписать их ему.

– А вы не верите, что Станкевич мог быть причастен к убийствам?

– Посмотрим.

6.

Полковник Царев, обрадованный поимкой Станкевича, был с самого утра в Управлении, но, горя желанием поскорее увидеть пойманного преступника, все же не решался приступать к его допросу без присутствия майора Полозова. Поэтому, когда полковнику доложили о прибытии Полозова и Савчука, Царев приказал немедленно прибыть им в его кабинет.

– Сколько можно вас ждать, - сорвался Царев из-за стола, когда в его кабинет вошли Полозов с Савчуком.
– Тебе ведь давно уже сообщили, что Станкевича взяли. Я тут уже с самого раннего утра жду тебя, чтобы с тобой вместе поговорить с нашим пропавшим каменщиком, - поздоровался он с Полозовым и подал руку Савчуку.

– Да мы ведь с Сашей не сидим, сложивши руки, с самого утра в кабинете и не ждем с моря погоды, - пожав руку Цареву, Полозов спокойно прошел к столу.
– А погода на море, к стати, очень даже неплохая, мы с Сашей как раз уже и на море побывали.

– Я тебе серьезные вещи говорю, а ты со своими шуточками, - пошел и Царев к столу.
– Какое еще море?

– Обыкновенное, Черное море, - казалось, что майору нравилось подзадоривать своего начальника.
– Мы сегодня с самого утра, как вчера и собирались, побывали у вдовы Басова, если вы, товарищ полковник, помните наш вчерашний разговор.

– Да, да, конечно, - немного смутившись, сказал Царев, - и что, узнали что-то интересное, - спросил он более для порядка, чем действительно заинтересовавшись и, вызвав по телефону дежурного, приказал в трубку: - Станкевича, задержанного Станкевича ко мне немедленно!

– Интересное-то кое что мы раскопали, конечно, но я вижу, что в данный момент тебя , Коля, больше интересует совсем другое...

– Да, конечно, сейчас его голубчика приведут, взяли тепленького, - потер руки Царев , - сейчас приведут.