Анатомия одной семьи
Шрифт:
– Спокойно ночи, родная, – сказал он.
– До завтра, – ответила она и вошла в дом.
Дома Федотов разложил бумаги и блокноты – выписывал нужные телефоны и имена. Он просматривал документы, бумаги, сметы. И хотя прямой пользы от этого занятия не было, он упрямо листал толстые папки. Федотову казалось, что цифра, чертеж, пояснение натолкнут его на нужную мысль, повернут его поиск в нужном направлении. После встречи с Соломатиной он хорошо осознал степень риска и сложность поставленных задач. И расхожая фраза «Было бы желание, а в Москве всегда можно найти работу!»
Инна Соломатина, войдя в дом, побросала в прихожей вещи, свою форму кое-как повесила на стул, приняла душ и забралась в постель. Она устала, но на душе было замечательно. Засыпая, она думала о том, что впереди у нее много хороших и скорее всего счастливых дней. Что ее ждет Олег. Что теперь у нее есть почти все, что нужно для счастья – здоровье, живые родители, любимая и интересная работа и мужчина, который готов за нее бороться. «А еще у меня есть подруга Варя Мезенцева. И она такая трогательная и хорошая», – напоследок подумала Соломатина.
На следующий день Олег встречался с Беклемишевым Сергеем Геннадьевичем. Тот работал на Каланчевской площади в одной из крупных строительных компаний. Олега он встретил радушно:
– Рад, очень рад. Как там в Озерске? Слышал о назначении, уже вступил в должность?
– Озерск нормально поживает. Да, назначение было, а вот в должность не вступил… – Олег хотел добавить, что и не вступит, но суеверно промолчал.
– В отпуске? После отпуска приступишь?
– Нет, я не в отпуске. Я собираюсь перебраться в Москву…
По сути, он уже и перебрался в Москву, но что-то останавливало его от того, чтобы сказать полную правду. Наверное, в глубине души он боялся, что ему посочувствуют, как сочувствуют человеку в безвыходном положении.
– В Москву? Насовсем?
– Да, обстоятельства…
– Что? С назначением «динамят»? – предположил Беклемишев.
– Нет, здесь личные обстоятельства.
– Не сработался с руководством? Что-то с этим вашим комплексом у озера?
– Да нет же, говорю, исключительно личные мотивы. Я бы сказал, семейные…
– О, Татьяна? – улыбнулся собеседник.
Федотов про себя подумал, что москвичи просто неприлично любознательны.
– Ну, в каком-то смысле и Татьяна тоже. – Федотов боялся, что лишнее слово вызовет шквал новых вопросов, да и их с Соломатиной отношения не каждому объяснишь.
– Черт, история, – потер подбородок Сергей Геннадьевич, потом всколыхнулся: – Так, давай кофейку, коньячку, а уж потом про дело.
Не успел Федотов оглянуться, а на боковом столике уже стояли чашки, рюмки, тарелочки с закусками.
– Так, сейчас хлебушка нам Тиночка принесет, и можно подкрепиться.
– Тиночка? – почему-то переспросил Олег.
– Господи, у моей помощницы имя Альбертина. Не могу же в самом деле так ее звать!
– Интересное имя, – улыбнулся Федотов, потом решительно сказал: – От коньяка я откажусь, кофе с удовольствием выпью. Спасибо. Но мне еще надо поговорить с вами. Я ищу работу в Москве. Понятно, можно устроиться на невысокооплачиваемую, но если учесть, что мне надо начинать с нуля, то хотелось бы что-то по моим силам. А
Федотов намеренно выпалил все разом – боялся, что опять посыплются мелкие вопросы.
Беклемишев тем временем задумчиво ломал принесенный Тиной хлеб, потом поднял крошечную рюмочку и произнес:
– Так, за встречу!
– За встречу, – ответил Олег, символически отпивая.
– Ну, а вообще, жизнь в городе поменялась? Все-таки такой комплекс открываете. Я бы сказал, градообразующий!
– Наверное, поменялась, – задумчиво ответил Олег. Он никогда не задумывался о том, какая жизнь была в Озерске. Сколько себя помнил, всегда там жил.
– Это хорошо, – с аппетитом закусывал Сергей Геннадьевич.
– Да, думаю, хорошо, – согласился Олег.
– А жизнь, она должна идти вот так, – Сергей Геннадьевич ткнул указательным пальцем в потолок, – а не вот так… – И показал на землю.
– Я вот тоже так считаю, – с затаенной иронией произнес Олег, – так как, можно рассчитывать на помощь? Поспрашиваете, подумаете?
Беклемишев допил кофе и вздохнул:
– Ну, сразу скажу, у нас нет ничего. Поспрашиваю в смежных компаниях. Но Москва такое место, где все предпочитают своих.
– Да, я не свой и знакомых у меня немного, – усмехнулся Олег, – но я умею работать и я упрямый.
– Да знаю. – Хозяин кабинета озабоченно посмотрел на часы. – Звони, а я буду иметь в виду.
Олег вышел на Каланчевскую площадь. Три вокзала, связка дорог, гремящие электрички, пробегающие по высокому мосту. Эта часть Москвы была пугающей. И дело было не в шуме. Дело в людях, которые встречались Федотову, пока он шел к метро. Привокзальные места – эти скопления бомжующих людей – отпугивали грязью и безысходностью. Только что Олег сидел в кабинете Беклемишева, там было свежо и еле уловимо пахло дорогим мужским парфюмом. Помощница Альбертина была хороша собой и деликатна. Кофе, который она принесла, был отменным, коньяк – дорогим. Там, на десятом этаже огромного здания, была совсем другая жизнь. И Федотов заподозрил, что Беклемишев если и знает что-нибудь про жизнь внизу, не очень-то себя утруждает размышлениями. Федотов же испугался перспектив. Ему показалось, не найди он работы в ближайшее время, то очутится здесь, среди этих несчастных.
Большой город – страшная штука. И внешняя роскошь, и драйв, и заманчивые перспективы – все это ловушки, обманки. Надо быть зрелым, опытным человеком, чтобы не угодить в них. Надо быть таким, как Федотов, – человеком с опытом работы и деловых взаимоотношений, чтобы реально воспринимать возможности города. К тому же поведение людей в условиях относительной анонимности могло отличаться безответственностью. Это в Озерске или в любом другом маленьком городе все знали друг друга, если не лично, то через третьи руки. И поступки людей были на виду, и от репутации многое зависело. В Москве, многомиллионном городе, молва терялась среди людей, и анонимность была на руку людям нечестным и необязательным. Олег Федотов не обольщался насчет Москвы и методично обходил знакомых по своему списку, чтобы выполнить намеченное.