Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи
Шрифт:
ЕВГЕНИЙ МОВА, ОЛЕГ НИКОСИН
ПРОЗРЕНИЕ
ПО ЗАКОНУ МИЛОСЕРДИЯ
Раман Сингх, сикх, 26 лет, холост. В недавнем прошлом активист Всеиндийской сикхской студенческой федерации. Окончил полный курс факультета политических наук Джайпурского университета. После активизации выступлений сикхов за создание свободного государства Халистан [4] осенью 1983 года порвал с федерацией. Вел агитацию в студенческих кругах за «тесный союз молодых сикхов и индусов», «прекращение
По последним сведениям, стал сотрудником индийских органов безопасности. Чрезвычайно опасен: знает адреса конспиративных квартир и имеет широкие связи среди сикхской молодежи в Амритсаре и прилегающих сельских районах. Целесообразно скорейшее устранение.
4
Халистан — «Земля чистых». При активной поддержке ЦРУ сикхские сепаратисты выступают с требованием создания на территории Пенджаба «независимого» государства и отделения его от Индии.
5
Дал халса — запрещенная военизированная организация сикхских экстремистов.
Стиснув зубы, Раман Сингх нажал на спусковой крючок автомата. Нарушитель, словно наткнувшись с разбегу на невидимую стену, качнулся назад, взмахнул руками и тяжело рухнул на спину. Когда Раман подбежал к нему, тот даже не шевельнулся. Это был юноша лет семнадцати. Полуприкрытые как бы в прищуре веки и чуть растянутые улыбкой губы придавали лицу ироническое выражение. Казалось, смерть настигла его в момент шутливой перебранки с приятелем.
Туго набитый рюкзак незнакомца оказался прижатым к земле. Нужно было бы перевернуть тело, но Раману не хотелось дотрагиваться до убитого им человека. Поэтому, чтобы вытащить рюкзак, пришлось перерезать лямки. Расстелив на земле свой плащ, Раман расстегнул пряжки и начал осторожно выкладывать содержимое. Сверху лежали пять полиэтиленовых пакетов с листовками небольшого формата, в верхнем углу которых разными красками был напечатан знакомый лозунг: «Молитесь и боритесь за свободный Халистан!» Затем последовали фунтов двадцать пластиковой взрывчатки, портативная рация и пистолет с запасными обоймами. Второй, точно такой же, все еще был зажат в руке нарушителя.
Раман непроизвольно бросил взгляд на лицо мертвеца и вздрогнул от неожиданности. В устремленных на него темных продолговатых глазах явственно читались лютая злоба и отчаяние бессилия. Юноша был удивительно похож на смертельно раненного тигра. На всякий случай Раман носком ботинка выбил из его руки пистолет, потом нагнулся и осмотрел раны. Одна пуля прошла навылет через левое бедро, вторая, скорее всего уже в момент падения, скользнула по черепу, вызвав кратковременный шок.
— Ты кто? — спросил Раман после того, как достал индивидуальный пакет и перевязал раненого.
Вопрос остался без ответа. Собственно, и так все было ясно: в полумиле проходила пакистанская граница, через которую в последние месяцы зачастили не только отдельные нарушители, но и целые вооруженные группы террористов-сикхов. Поэтому следовало подумать о собственной безопасности. На той стороне наверняка слышали перестрелку, и сюда в любой момент могли нагрянуть пакистанские солдаты, уже не раз вторгавшиеся на индийскую территорию. Правда, для этого им предстояло преодолеть довольно бурную речушку Рави, так что небольшой запас времени у Рамана был. И все-таки пограничную зону следовало покинуть как можно быстрее.
Гористая местность, покрытая довольно густым и колючим кустарником, позволяла скрыто пройти первую, самую опасную часть пути до Амритсара. Но тащить на себе все сорок миль раненого и его рюкзак Раману было явно не под силу. Взяв несколько листовок и оружие, он спрятал остальное в груде камней у приметной скалы. Из города сообщит о тайнике пограничникам. Конечно, напрасно заранее не установил с ними контакт, решил проверить все сам. Но, с другой стороны, сведения о возможном «окне» на границе были слишком неопределенными, чтобы раньше времени бить тревогу. Теперь придется полагаться только на себя. В этом неспокойном районе, раздираемом религиозными распрями, с такой «поклажей» Раман не мог даже зайти в какую-нибудь деревню, чтобы нанять повозку.
Паренек оказался довольно тяжел. К тому же сказывались и бессонная ночь, и нервное
Около полудня ветер разогнал тучи, и в лучах солнца земля преобразилась. Засверкали серебром поля уже колосящейся пшеницы, всеми оттенками изумруда вспыхнули рисовые чеки. Но Раману было не до красот природы. Его шатало от усталости, поскольку большую часть цуги пришлось идти по бездорожью, обходя хлопковые плантации и возделанные поля. Исключение он сделал лишь для неприметной тропинки, по обеим сторонам которой высокой стеной стоял сахарный тростник, и вскоре пожалел. Раскисшая от дождя земля была такой скользкой, что требовалась ловкость канатоходца, чтобы удержаться на ногах. Через час произошло то, что и должно было случиться: он поскользнулся и вместе со своей ношей плюхнулся в лужу. Боль, причиненная раненому падением, видимо, была невыносимой: у него вырвалось проклятие на панджаби. Надо же, на тысяче языков и диалектов говорят в Индии, а юноша вскрикнул на родном языке Рамана! Ему вдруг вспомнилась другая дорога, которая, в конце концов, привела сюда.
ОШЕЙНИК ДЛЯ «ЛЬВА»
Те, кто, прикрываясь религиозными шовинистическими проповедями, выступает с позиции «сикхи — нация», не говоря уже о сепаратистском лозунге Халистана, вредят не только единству пенджабцев, но и делу единства Индии, давая повод ее врагам, прежде всего американскому империализму, проводить различного рода диверсии с целью расчленить страну.
Переполненный автобус медленно катил по шоссе в Джайпур, которое проходит недалеко от пустыни Тар. После Пенджаба здешний пейзаж был настолько непривычен, что Раман Сингх не отрывался от окна. Зеленеющие поля постепенно сменила сухая, почти лишенная травы степь. Потом исчезли куцые придорожные деревья. По стеклам то и дело стали стегать целые пригоршни песчаной пыли, вздымаемой порывами ветра. Духота и зной усиливались с каждой милей. Казалось, что дорога, петлявшая между невысоких холмов с обрывами и сыпучими оползнями, ведет прямо в пекло.
Поэтому Джайпур с его правильной планировкой и широкими зелеными улицами оказался для юноши приятной неожиданностью. Особенно хорош был Розовый город — кварталы, построенные из светло-розового песчаника. В некоторых местах здания левой стороны улицы выглядели как зеркальное отражение правой. Точно повторялись даже детали орнамента.
Как все это было непохоже на родную деревню Пуджиану! Там, в маленьком домике, спрятавшемся в тени старых эвкалиптов, остался самый близкий ему человек, гуру [7] Венкарман Сингх. Этот не по годам подтянутый сухощавый старик взял к себе сироту Рамана и вырастил из него настоящего «льва», [8] гордого и уверенного в себе. Он не уставал внушать мальчику, что главное — это личное участие в любом достойном деле и чувство ответственности, а служение «халсе», сикхской общине, важнее, чем бездумная набожность. От него Раман твердо усвоил и другие заповеди сикхизма: отказ от каст, равенство мужчин и женщин, наконец, бесклассовое общество. Ибо, как учил легендарный Нанак, первый гуру сикхов, «истинно верующий тот, кто смотрит на всех людей как на равных». Когда пришло время, юноша дал клятву всю жизнь быть верным пяти К, пяти символам сикхизма. [9]
7
Гуру — духовный наставник, учитель.
8
В сикхской общине мужчинам дается второе, «благородное», имя «Сингх», что значит «лев», а женщинам — «Каур» — «принцесса».
9
Все сикхи-мужчины должны носить эти символы с тех пор, как последний, десятый, гуру Говинд в XVII веке сделал их составной частью своего военного кодекса: «кеш» — нестриженые волосы; «канта» — гребень, удерживающий их под тюрбаном; «кара» — стальной браслет; «кирпани» — кинжал или короткий меч; «куча» — короткие штаны.